Всемирная история: в 6 томах. Том 2: Средневековые цивилизации Запада и Востока

Можно обратить внимание на некоторые показательные моменты праздничной культуры Венеции. Карнавал в позднесредневековом городе стал главным народным праздником. Но к карнавалу в Венеции «отцами города» был додуман свой, «политический» сюжет. В основу сценария главного действия венецианского карнавала лег конфликт венецианцев с аквилейским патриархом. Праздник объясняло предание о том, как в XII в., вступившись за патриарха Градо, венецианцы победили патриарха Аквилеи. Побежденный будто бы обязался платить Венеции ежегодно символическую дань — быка, дюжину свиней и триста булок хлеба. В Жирный четверг на Страстной неделе венецианцы устраивали себе карнавальное представление. В присутствии венецианского дожа и иностранных послов судья торжественно приговаривал к смерти быка и двенадцать свиней. Животных забивали на Пьяццетте, площади перед Дворцом дожей. Народ пускался пировать и веселиться, а дож и официальные лица отправлялись во Дворец, где в зале Сената они крушили дубинами деревянные модели замков, которые символизировали крепости аквилейского патриарха. Главный политический ритуал Венеции состоял в том, что венецианский дож женился на Адриатике. «На праздник Вознесения венецианский дож со своими венецианцами обручается с морем золотым кольцом. Это устраивается отчасти для забавы и развлечения, отчасти во исполнение некоего языческого обычая, по которому венецианцы приносят жертву Нептуну, отчасти чтобы показать, что они хозяева моря», — так в XIII в. записал новость хронист из Пармы Салимбене, уловив разные грани действа. Похожий ежегодный ритуал, приуроченный к открытию навигации, можно встретить во многих обществах, жизнь которых связана с морем. Он служит заклинанию моря от бурь и чтит его как могилу моряков. В Венеции к этому обряду оказалось привито нечто другое, а именно политическая идеология Венецианского государства. «Политизация» народных праздников означает перенесение события из сферы отношений с природой в сферу утверждения политических идентичностей.

ФЕНОМЕН ДОМА И СЕМЬИ В СРЕДНИЕ ВЕКА

Дом можно назвать общим феноменом в истории человечества. Остается только удивляться сходству описаний дома на протяжении тысячи лет Средних веков. «Под словом “дом” можно разуметь разное: дом как строение и дом как обитающих в нем. Когда говорится о доме как здании, говорят: “большой дом сделан”, “прекрасный дом”. Когда говорят об обитающих в доме, говорят: “добрый дом, благословит его Господь”, или — “дурной дом, пусть помилует его Бог”» (Августин, начало V в.). «Дом есть жилище одной семьи… С другой стороны, дом — это род, фамилия, супружество мужа и жены» (Исидор Севильский, начало VII в.). «О доме просто не скажешь. Ведь дом есть крыша над головой из камней и дерева для защиты человека от зноя и ливней… Еще дом — это общность, построенная на личных отношениях» (Конрад Мегенбергский, середина XIV в.). В конце VI в. Григорий Турский рассказывает о некоем Андархии: путем махинации и подлога тот завладел имуществом Урса и явился в его дом, словно хозяин. Слуги подчинились ему против воли, а когда он заснул, заперли двери, обложили дом соломой и подожгли. (Современный читатель с изумлением узнает в этом сообщении историю, составившую сюжет повести А.С. Пушкина «Дубровский».)

Дом обладает постоянством и универсальностью, которые отличают его от других общественных институтов. Дом — особый мир на границе природы и общества. Дом есть «супружество мужа и жены», место соединения мужчины и женщины, их физической близости, рождения и воспитания детей и заботы о стариках. Он заключает в своих стенах такие важные моменты человеческой физиологии, как питание и сон. Когда возникает потребность выделить семью в качестве социальной и хозяйственной единицы из круга родственников, эти физиологические моменты понимаются определяющими. Так, в русской земельной статистике было воспринято крестьянское понимание дома как круга лиц, питающихся из одного горшка или за одним столом. Очаг, дающий тепло и пищу, «крыша над головой из камней и дерева для защиты человека от зноя и ливней» тоже не случайно выступают устойчивыми символическими обозначениями дома.