Всемирный потоп

Однако, несмотря на волнения в Маньчжурии, добиться желаемого развития событий не удалось[1481]. Китайские националисты не ответили на вызов, а японские дипломаты приложили все усилия, чтобы свести потери к минимуму. Японское правительство пользовалось достаточно хорошей репутацией. В отличие от Брюнинга с его предложением о создании таможенного союза с Австрией, провокация в Мукдене явно была делом рук подставных солдат. В любом случае, с точки зрения западных держав, было предпочтительнее, чтобы Маньчжурию контролировала Япония, а не Сталин. Москва, со своей стороны, всячески демонстрировала стремление избежать столкновения. Даже в условиях обострения экономического кризиса в 1931 году немногочисленная группа правых экстремистов пока была не в состоянии расшатать мировую систему. Германию можно было отправить на карантин. Понадобится еще один сокрушительный шок в самом сердце мировой финансовой системы, чтобы расчистить путь для надвигавшейся катастрофы. Именно такой кризис и назревал, по мере того как дефляция прокладывала себе путь по всему миру.

В выходные дни 19 и 20 сентября 1931 года, когда разворачивались события в Мукдене, мир следил не столько за тем, что происходит в Северо-Восточной Азии, сколько за новостями из Лондона. После катастрофы в Германии тучи начали сгущаться над Банком Англии[1482]. Начиная с 1929 года при всех бедах, выпадавших на долю британской промышленности, лейбористское правительство Рамсея Макдональда последовательно заявляло о необходимости сохранения золотого стандарта. По мере ослабления фунта стерлингов требования Банка Англии и Сити становились все более беспощадными. В августе Банк Англии и Сити рекомендовали сократить бюджет, составлявший 885 млн фунтов стерлингов, на 97 млн фунтов стерлингов, из которых 81 млн фунтов стерлингов приходился на долю ассигнований, предназначенных для борьбы с безработицей и для выплаты социальных пособий. Размер пособия, за счет которого существовали миллионы безработных и их семьи, предлагалось сократить на 30 %. Нью-Йорк и Париж выражали беспокойство, но Банк Англии хотел взять реванш у лейбористского правительства и даже втайне призывал потенциальных американских и французских кредиторов ужесточить условия предоставления кредитов. В вопросе о поддержании золотого стандарта существовало принципиальное единодушие, но сам Макдональд признавался своим коллегам в том, что требуемое от них представляет собой «отрицание всего, за что выступала лейбористская партия».

Когда кабинету министров не удалось прийти к единому мнению, Макдональд подал в отставку и сформировал межпартийное Национальное правительство, которое в отсутствие в своем составе опасных социалистов объявило о значительном повышении налогов и сокращении расходов. Но этого было недостаточно. В пятницу, 18 сентября, несмотря на помощь нью- йоркского отделения Федерального резерва и Банка Франции, Лондон сдался. Банк Англии находился далеко не в том положении, в котором летом находился Берлин. Но у него и не было желания оказаться в таком положении. Даже если бы Нью-Йорк и Париж оказали помощь в виде экстренных займов, к середине понедельника 21 сентября Банку Англии все равно пришлось бы принять действительно решительные меры. Но Макдональд решил взять это унижение на себя и признал, что фунт стерлингов покидает зону золотого стандарта.

В отличие от мукденского инцидента, это было действительно событием мирового значения, которое привело к краху банков в Америке и панике в Берлине. На день это событие даже вытеснило скандал в Маньчжурии с первых страниц токийских газет. Золотой стандарт определял дисциплину и координацию действий, которые были поставлены Вашингтоном и Лондоном во главу угла послевоенной стабилизации. С падением фунта стерлингов рушилась Британия, а за ней – вся империя и все ее более мелкие торговые партнеры. Первой реакцией на приостановку действия золотого стандарта был шок. Но события следующего года позволили стабилизировать фунт стерлингов на новом, гораздо более конкурентном уровне, и Национальное правительство Британии, во главе которого по-прежнему стоял Макдональд, обнаружило, что для страны, достигшей определенного уровня кредитоспособности на мировом рынке, плавающий курс обмена валюты означал не катастрофу, а возможность творческого обновления экономического либерализма[1483]. При сохранившейся банковской системе низкие процентные ставки стали эффективным стимулом для восстановления Британии. В сравнении с США или континентальной Европой происходившее в Британии в 1930-х годах выглядело далеко не столь удручающе.