Всемирный следопыт, 1928 № 02

— Назад! — раздался ее приказ.

В один миг сестры и мистер Реддинг исчезли за изголовьем операционного стола.

Миссис Ушерс приложила стетоскоп[2]) к груди лежащего. В комнате водворилась глубокая тишина. Быстрыми движениями миссис Ушерс снова включила слабые контакты. Она, не отрываясь, смотрела на лежавшего перед ней человека, и вдруг быстро выключила ток. Рука казненного разжалась, и он сделал попытку приподнять ее. Миссис Утере поспешно набросила ему на лицо платок. Приблизившаяся на цыпочках, сестра протянула доктору шприц с кроваво-красной жидкостью. Игла вонзилась в обнаженное плечо, и кожа на месте укола вздулась. Сестра растерла скопившуюся под кожей жидкость ватой, смоченной в спирту.

— Он готов уже, унесите его! Живо приготовьте второго!

…До позднего вечера тянулась процедура с тремя казненными…

III. Свидание с мертвыми.

И вот теперь они лежали все трое под глубоким наркозом в трех отдельных комнатах без окон, на другом конце дома. На груди у каждого из них был установлен электрический стетоскоп, провода которого шли в соседнюю комнату к особому аппарату, контролировавшему деятельность сердца. Одна из сестер считала количество ударов в минуту и тщательно записывала их. Перед ней стоял радиопередатчик, и она время от времени сообщала в микрофон результаты колебаний.

В половине одиннадцатого к дому подошли три пожилые женщины, молодая девушка и старик.

Миссис Ушерс провела прибывших в большую приемную.

Женщины и старик были одеты в траур. Молодая девушка, красивая блондинка, едва держалась на ногах от волнения. Несколько капель какого-то сильно действующего средства подкрепили ее. Старшая из женщин — худенькая, измученная старушка — упала перед Саррой Ушерс на колени.

— Милая, дорогая миссис Ушерс! Не томите меня неизвестностью. Скажите, что с Патриком?

— Успокойтесь, опыт удался, все трое живы.

Девушка без чувств откинулась на спинку кресла. Одна из сестер помогла доктору Ушерс привести девушку в сознание. Старик и женщины стояли перед миссис Ушерс на коленях и ловили ее за руки для поцелуя.

— Можем ли мы их увидеть? — с трепетом спросила одна из женщин.

— Да, но только в зеркало. Они все еще спят, и их пульс находится под строгим наблюдением. В ближайшие две-три недели их нужно оберегать от всяческих волнений.

— Миссис Ушерс, — спросила слабым голосом девушка. — Неужели они будут жить? И мой Тэд будет таким же, каким был раньше?

— Все это зависит исключительно от организма человека и от свойств его натуры. До настоящего момента все идет благополучно…

По лестнице, устланной мягким ковром, женщины и старик поднялись в боковой флигель дома. Они вошли в комнату, пол которой был покрыт такими же коврами. Там царил полумрак.

— Пожалуйста, постарайтесь воздержаться от малейшего возгласа. Всякий шум может стать роковым для спящих. И еще должна вас предупредить, что ваши родственники очень изменились. Их волосы совсем побелели.

Все взоры испуганно устремились на миссис Ушерс.

— Будьте благоразумны. Когда я включу свет, смотрите наискось вверх. Там, в зеркале, вы увидите своих близких, возвращенных к жизни.

Женщины были бледны и дрожали от волнения, а старик нервно теребил отвороты своего сюртука.

— Итак, спокойствие, — напомнила доктор Ушерс.

В зеркале, которое висело с наклоном почти под самым потолком, они увидели спящего человека с белыми волосами, на груди которого стоял маленький электрический аппарат. Видно было ясно, как вздымалась и опускалась под неровным дыханием его грудь.

_{В зеркале, которое висело с наклоном почти под самым потолком, женщины увидели спящего человека с белыми волосами, на груди которого стоял маленький электрический аппарат…}

— Патрик! — воскликнула старушка, опомнившись от страха. — Патси, мой мальчик!

— Я во всем виноват сам, я мало заботился о мальчике, — всхлипнул старик, и слезы потекли у него по щекам. — Теперь я наверстаю потерянное.

Миссис Ушерс успокоила взволнованных стариков и переключила свет. Теперь в зеркале появился Тэдди Бернс, бывший жених молодой девушки.

Грэс Кэммингс была той самой свидетельницей, которая привела трех преступников на электрический стул. Она раскаялась, когда было уже поздно…

— Грэс, — сказала мать Тэдди, обращаясь к девушке. — Грэс, какое счастье, что все окончилось благополучно. Тэд искупил свою вину и искупил тяжелой ценой. Посмотри — его черные волосы совсем побелели!..

Мать нередко прощает все. Она простила Грэс даже то, что та предала ее сына. Дряхлая, согбенная горем женщина нежно обняла Грэс за плечи и прижала к своей груди голову рыдающей девушки.