Всемирный следопыт, 1929 № 02

Мне отчетливо было видно, как Павел стоял на скале, осматриваясь по сторонам и пожимая плечами. Я невольно засмеялся и подумал: «Ну, друг санзеф, не пройдет твой номер…»

Вдруг Павел зашатался, выпустил винтовку и свалился. Одновременно посыпались в воду штук десять чаек, попавших в сферу действия марсианского аппарата.

Я окаменел от страха.

— Возьми этот флакон, иди к Павлу и дай понюхать.

— А если он умрет за это время?

— Нет, действие этих излучений безопасно для жизни в течение пятнадцати часов. Затем — смерть.

Я схватил флакон и бегом кинулся к Павлу. Добрался до него, запыхавшись, дрожащими пальцами открыл флакон и приставил его к носу Павла. Через две-три минуты Павел очнулся, а через пять минут уже ругался:

— Это что же такое, скажи на милость! Я, никак, слабой бабой сделался! Ах, язви его! Вот чортова напасть! Что это со мной было, Миколаич? Даже стыдно…

Мы повернули обратно. По дороге я рассказал Павлу все, попросив извинения за маленький обман. Павел нахмурился и рассердился, но это длилось недолго: обычное добродушие взяло верх, и он засмеялся:

— Ах, язви вас обоих! Ишь, какую штуку сыграли со мной! Ну, однако, ничего: зато мы теперь хорошо знаем его силу.

Вернувшись, я попросил Баиро-Туна объяснить мне принцип и устройство чудодейственной черной коробки, но он отказался:

— Нет, не могу. Может быть, впоследствии. Скажу одно: это основано также на разложении атомов. Особое вещество дает из конического отверстия черной коробки излучения, действующие на нервную систему каждого живого существа, анестезируя ее почти мгновенно. Поворачивая рычажок, можно регулировать количество излучений и точно устанавливать желательное расстояние их действия. Тебе известно, что радиоволны действуют на приемник на огромном расстоянии, и ты не удивляешься этому. Не удивляйся и другим волнам, другим излучениям. Прибавлю, что анестезирующие излучения довольно свободно проникают в воду. Если твой слуга поедет на лодке, он найдет в озере бесчувственных рыб.

Вода и берег осветились чудесным голубым огнем… Радиограммы летели в мировое пространство…

Павел так и сделал. Через час он вернулся и привез штук двадцать омулей. Рыбы казались мертвыми.

— Вот бы нам, Миколаич, такой чудотворный инструмент! Без огня, без шума, а гляди-ка, что делает. Иди себе или греби да знай ручку поворачивай, а потом не зевай, подбирай всякую живность.

Анестезирующие лучи принесли нам неоценимую пользу в отношении «гнуса» — комаров и мошек, причинявших немало досады и мучений. Баиро-Тун каждый вечер перед отплытием к снаряду анестезировал и, конечно, убивал всякого «гнуса» на километр в окружности, и мы спали спокойно, не зажигая курников и не закрываясь сетками. Каждое утро я делал обход в районе действия анестезии в надежде найти какое-нибудь редкое насекомое и, действительно, однажды поднял двух бабочек, еще неизвестного науке вида. Они были очень красивы: ярко-розового цвета, с изумрудными пятнышками на верхних крылышках и с черным ободком на нижних. С трепетной гордостью натуралиста принес я их в палатку и включил в свою коллекцию.

Не мудрено, что, обладая таким могучим оружием, как анестезия на расстоянии, марсиане давно истребили всех вредных животных, насекомых и даже некоторых бактерий.

VIII. Марсиане не отвечают…

Первого июня вечером наш гость заявил, что хочет попробовать установить радиосвязь с Марсом. Мы отвезли его к снаряду. Я несколько раз просил Баиро-Туна позволить мне осмотреть его снаряд внутри, но он категорически отказывался, говоря, что должен предварительно произвести тщательную проверку действия всех механизмов и аппаратов. Он имел основание думать, что электромагнетизм и некоторые другие излучения земного шара могут оказывать вредное влияние на его аппараты, и малейшая неосторожность может погубить всех нас.

По настоянию Баиро-Туна мы отошли в шлюпке метров на сто от снаряда. Наступила ночь, звездная и тихая. На крыше снаряда поднялась тонкая длинная антенна. Послышался громкий треск, и антенна оделась яркими иглами голубых искр, а на вершине ее засияло огромное ослепительное голубое солнце, с оглушительным треском посылавшее в ночное небо длинные снопы искр. Зрелище было волшебное, но из-за сильного треска пришлось зажать уши. На далекое расстояние вода и берег осветились чудесным голубым огнем. Радиотелеграммы летели в мировое пространство в течение часа, после чего мы с Павлом вернулись на берег. Долго не могли мы уснуть, разговаривая о марсианах…

Утром Баиро-Тун с грустью сообщил нам, что всю ночь ждал ответа от своих соплеменников, но напрасно. Павел ушел на охоту, а я в сотый раз начал расспрашивать ученого о жизни на Марсе.

Между прочим, он рассказал мне, что марсиане победили сон. Продолжительное бодрствование вызывает в крови образование вредных отложений — типа органических ядов. Это исключительно химический процесс, и марсиане нашли реактив, уничтожающий эти яды. Марсиане в случае необходимости могут проводить без сна около десяти наших суток, оставаясь свежими и бодрыми.