Всемирный светильник. Преподобный Серафим Саровский

Так началась монашеская жизнь святого, длившаяся 54 года; трудная она была подвигами, но зато завершилась славным концом святым. Легкое келейное служение у отца казначея было лишь вступлением. Скоро новоначального Прохора, как и всех других насельников монастыря, стали проводить по разным, более трудным физически, послушаниям: он был и на хлебной, и в просфорне, и в столярной; затем исполнял обязанности будильщика монахов, церковного пономаря; был и на клиросе, ходил на общие послушания — рубку леса, пилку дров и т. д. Дольше всего Прохор занимался столярным делом, в коем выработал большую опытность, так что среди братии был известен преимущественно под именем «Прохора-столяра».

Как проходила его внутренняя жизнь в данный новоначальный период, когда закладываются главные основы монашеского воспитания, нам известно не много. И больше приходится заключать об этом из позднейших советов преподобного другим, нужно думать, со своего опыта; и лишь отчасти — из случайных, незначительных свидетельств его самого о прошлой своей жизни.

Прежде всего, брат Прохор отличался совершенно безропотным исполнением послушания, при этом он, по свойству своего точного характера, все делал с усердием, аккуратностью и возможно совершенно. Это именно и требуется больше всего от новоначальных послушников, дабы они сразу же приучились сокрушать свою мирскую гордость, этот корень всех прочих страстей и основную болезнь падшей души.

Поэтому преподобный и Дивеевских монахинь наставлял после главным образом послушанию. «Помни всегда, — вспоминала заветы его Ксения Васильевна Путкова, впоследствии монахиня Капитолина, — послушание превыше всего, превыше поста и молитвы! И не только не отказываться, но — бегом бежать нужно на него! Переносить, не смущаясь и не ропща, всякие скорби от собратий: ибо монах — только тот и монах, когда, как лапти, будет всеми отбит и отрепан».

«Нет пагубнее греха, как роптать, осуждать или не слушаться начальницы: человек этот погибнет».

И духовнику обители, протоиерею отцу Василию Садовскому, святой угодник тоже говорил: «Послушание, батюшка, паче поста и молитвы: помни и всегда им говори это; и я всегда говорю».

«Затем батюшка объяснял мне, — записал отец Василий, — как велик, страшен и тягостен для монаха грех неповиновения начальнику, и тем более хуление начальников; ибо первое правило иноку, — на этом все монашество зиждется, — послушание и полное отсечение воли, вследствие неисполнения которых возник и первородный грех ветхого Адама, все погубивший, и чем только и спасен весь мир через человека же, нового Адама, Спасителя и Господа нашего Иисуса Христа, ибо послушлив быв даже до смерти! Поэтому и ныне не может быть хуже греха! Творящий так непременно погибнет...».

Помилуй нас, Господи, своевольных!

На втором месте для новоначальных ставит батюшка труд, в чем бы он ни состоял: «Благословляю им, — т. е. дивеевским сестрам, — как от сна встают, — тут же за работу; читая про себя, хотя бы и на ходу, мое правильце; если так сотворят — спасутся».

«Если есть рукоделие, — давал он после наставление монаху, — занимайся оным; если находишься в келье, не имея рукоделия, всячески прилежи чтению, а наипаче — Псалтири: старайся каждую статью прочитывать многократно, дабы содержать все в разуме». «Если зовут на послушание, иди на оное». И сам он никогда не пребывал без дела, не допускал себя до праздности. Если был свободен от послушаний и молитвы, то удалялся молча в келью и там принимался за какое-нибудь дело: то вырезал кипарисовые кресты, то читал Слово Божие или творения Святых Отцов или Жития святых. Кроме Библии и Четий-Миней, у него были творения святого Василия Великого, преподобного Макария Египетского, Иоанна Лествичника, «Маргарит», Добротолюбие и др.

На чтение он тоже смотрел как на особый подвиг, который называл «бдением». Евангелие и Послания апостолов он читал пред иконами и непременно стоя, в молитвенном положении.

«Душу надо снабдевать, питать Словом Божиим, — говорит он, — всего же более должно упражняться в чтении Нового Завета и Псалтири; это делать подобает стоящему». Псалтирь он дозволял, впрочем, читать иногда и сидя. «От сего чтения бывает просвещение в разуме, который изменяется изменением Божественным». Кроме того, читающий Священное Писание «принимает в себя от сего теплоту, которая в уединении производит слезы; от сих человек согревается весь и исполняется духовных дарований, услаждающих ум и сердце паче всякого слова». Более же всего оное делать должно для себя, чтобы приобрести мир душевный, по учению Псалмопевца: Мир мног любящим Закон Твой, Господи (ср. Пс. 118, 165).