Всемогущ

В 5 лет мои поездки в «Убежище» прекратились. Отец уехал к родителям, мы с мамой остались в Москве, она восстановилась в институте, который бросила, когда родила меня. Мы продолжили жить в старых декорациях в нашем новом мире на двоих. Не знаю, откуда были деньги в эти два года, мама никогда не рассказывала, жили мы скромно, но довольно весело, потому что в моем детском крошечном мирке появилось кое-что новое и ни на что не похожее – театр. А точнее, театральный институт, куда мама брала меня несколько раз в неделю по вечерам после детского сада, а затем и после школы. Кроме основной учебы ей нужно было репетировать роли в экзаменационных спектаклях, а оставить меня было не с кем. Конечно, приводить детей в институт было запрещено, но маме удавалось меня протащить со строгой договоренностью, что я буду спокоен и полезен. Упрашивать долго меня не пришлось, с первого же раза волшебный костюмированный мир захватил меня, и каждый день я только и мечтал, чтобы мама взяла меня с собой еще раз.

За два года маминой учебы мне отводили самые разные роли: призрак, крестьянский мальчик, дерево, мышь, а иногда мне просто нужно было сидеть на стульчике и задумчиво смотреть вдаль. Когда роли мне не доставалось, мама сдавала меня на пару часов костюмеру тете Гале, и тогда я помогал ей как мог: разложить вещи, подать пуговицу, нитки. Тетя Галя делала вид, что не хочет, чтобы мама меня с ней оставляла, она вздыхала и говорила строго:

– Последний раз!

А когда мама уходила, подмигивала и, наклонившись ко мне, произносила: «Я принесла тебе кое-что вкусное» или «Я тебе сейчас шляпу покажу к новому спектаклю, она тебе понравится».

Мы шли вглубь узкого пространства, которое, вероятно, не было изначально таким уж маленьким, но сейчас все свободное пространство занимали костюмы, платья, шляпы с перьями, перчатки, ботинки, шпаги и доспехи. В общем, настоящий дивный мир, скрытый от любопытных глаз.

Когда тетя Галя действительно не могла меня взять, тогда я попадал к буфетчице тете Наде в ароматный мир коричных крендельков и булочек с изюмом. Делать в буфете мне ничего не разрешалось, поэтому я просто сидел и листал детские книги и атласы с картинками.

В финальном спектакле я исполнял роль деревенского мальчишки, у меня не было слов, нужно было просто бегать с другими ребятами туда-сюда по сцене время от времени. Говорили, что сыграл я довольно-таки убедительно. На этом моя «карьера» в театре закончилась, а в подростковом возрасте интерес всецело переключился на кино. Кино буквально поглотило меня. Не было ни одной недели, чтобы я не посмотрел что-то новое. После школы я шел в соседний с домом кинотеатр и видел, наверное, все фильмы, выходившие в те годы. Билеты для школьников в дневные часы стоили совсем дешево, поэтому даже скромных карманных денег хватало на билет и булочку, которую я протаскивал в рюкзаке. Я смотрел все фильмы – хорошие, плохие, даже очень плохие, я просто не мог насытиться. По вечерам, сделав уроки, я опять садился за просмотр фильмов, но с дисков, которые приносила мне мама. Не знаю, кто записывал ей диски, но подборка фильмов совершенно отличалась от того, что показывали в кинотеатре. В основном классика кино, старые, иногда черно-белые фильмы культовых режиссеров – Куросава, Феллини, Джармуш, Кубрик, Хичкок, Годар составляли мне компанию по вечерам. Часто мама присоединялась к просмотру, это было чуть ли не единственное, что мы делали вместе в течение дня, и потом нам было что обсудить.

Не скажу, что я сильно грустил по папе. Пару раз я спрашивал маму, почему папа не приезжает. Сначала она отвечала, что он в экспедиции на полгода, такой ответ меня устраивал, потому что всю мою маленькую жизнь отец ездил в экспедиции от нескольких недель до месяцев. Он работал биологом в научно-исследовательском институте и состоял в группе активистов, постоянно выезжающих изучать флору и фауну в самые разные уголки страны.

Но была одна нестыковка в маминой версии отсутствия папы – он всегда присылал мне письма из поездок. Я бережно складывал полученные письма в оранжевую жестяную коробку от печенья. Кроме самих писем внутри конвертов я находил маленькие предметы – листочки, засушенные цветы, крошечные ракушки. Он начал отправлять мне письма еще до того, как я мог сам их прочесть. Но даже тогда мне было важно рассматривать конверты с самыми разными марками, иногда потертые, немного грязные, но всегда долгожданные и приносящие радость. Мама говорила:

– Смотри, что у меня тут. Танцуй! – Почему-то она думала, что при получении письма обязательно надо танцевать, и я танцевал и прыгал от радости на совершенно добровольной основе. Просто не мог усидеть на месте.