Всеобъемлющее собрание (Пандекты) Богодухновенных Святых Писаний

Слово 26 Об унынии

Ужасен и сей демон — уныния, и он — сподвижник и спутник духа [Сol. 1516] печали, и тот [бес] особенно тяжел в час шестой, когда он нападает на монаха, принося ему мучение вместе с ненавистью к месту и, конечно же, к живущим с ним братиям, и ко всякому делу, и к Божественному Писанию; «часто возбуждает неудовольствие и зевоту. К тому же вызывает и сильный голод, и он [монах], обращаясь то туда то сюда, ожидает часа приема пищи. И взяв книгу, он недолго читает, потом опять откладывает ее и начинает тереть глаза, и напряженно смотреть в окна, и опять немного читать, и затем мерять тетради, и затем искать начала глав книги. Открыв конец книги, засыпает, немного же предавшись сну, опять встает, делает то же, желая скоротать время. Когда же слышит било к трапезе, воодушевляется, оказывается же неподъемен на служение, а удовлетворение [своих телесных нужд] он считает заповедью»⁵⁷. Наконец, сей демон уныния подбрасывает ему и помыслы об уходе [из монастыря], и даже если не уведет его в места другие, то, по крайней мере, всякое время и труд его сделаются тщетными. Затем внушает ему, что никаким иным образом он не сможет избавиться от этого недуга, кроме как частыми выходами или для посещения братий якобы для их пользы, или для посещения больных, и «оказывается [монах] словно перекати-поле в пустыне, которое, немного побыв в покое, снова гонится ветром. И так же как вырванное большое дерево [не приносит плода], так и монах бродящий не принесет плода добродетели. И словно облако безводное гонится ветром, так и монах, не имеющий терпения — духом уныния»⁵⁸. И если [сей демон] и не сможет его выгнать из кельи, начинает его в ней отвлекать в час молитвенного собрания. Это, говорит, у другого неправильно делается, и нет пользы в том, чтобы быть здесь, так что ум его при славословии Богу оказывается праздным и бесплодным. Все же это производит праздность и лень. Поэтому унылый монах не будет постоянен никогда и ни в каком деле, но будет к молитве нерадив, к празднословию же усерден. Посему желающий победить сего демона пусть установит для себя меру во всяком деле. И пусть не прежде прекращает [дела], пока исполнит эту меру. И пускай молится часто и кратко, и тогда дух уныния убежит от него. Потому что страсть эта обращается в бегство молитвой и преодолевается воздержанием от празднословия, посильным рукоделием, поучением в Божественных словесах и терпением в искушениях.

Если же [сия страсть] не найдет нас вооруженными этими оружиями, то, пора зив своими стрелами, [Сol. 1516] сделает нас блуждающими и неусидчивыми, переходящими с места на место и ни о чем другом не заботящимися, кроме как высмотреть, где происходят пьянки и празднования памяти святых, поскольку помышление унылого ни о чем другом не мечтает и поднимает настроение только с их помощью. Наконец, [демон сей] ввязывает его и в мирские дела и понемногу заманивает в эти вредные занятия, пока наконец и совершенно не извергнет из монашеского призвания. Посему прекрасно апостол Павел, как умелый врач, желающий отсечь причину болезни, из которой уныние рождается, увещает, говоря: Братия… ибо вы сами знаете, как должны вы подражать нам; ибо мы не бесчинствовали у вас, ни у кого не ели хлеба даром, но занимались трудом и работою ночь и день, чтобы не обременить кого из вас, и продолжает: не потому, чтобы мы не имели власти, но чтобы себя самих дать вам в образец для подражания нам (2 Фес. 3:7–9). Посему особенно нам следует, возлюбленные, пребывать в рукоделии, и не только для того, чтобы изгонять уныние, но и для того, чтобы этим зарабатывать себе на пропитание и помогать нуждающимся. И постоянно [нужно] поучаться у Давида: Скоро услыши мя, Господи, исчезе дух мой (Пс. 142:7), яко смирил враг душу мою (ср. Пс. 142:3), посадил мя есть в темных, яко мертвыя века. И уны во мне дух мой (Пс. 142:3–4), но не отврати лица Твоего от мене (Пс. 142:7), Благий, яко к Тебе взях душу мою (Пс. 142:8).

Молитва