Злословие и ропот ближе всего друг к другу, оба же суть отростки неразумия. Ибо ропотник себя губит, злословящий же — и себя, и слушающих, потому что желает с помощью злословия поколебать других и сделать их сообщниками своего неразумия, собирая для себя двойную вину в грехе — оказываясь виновным и за себя, и за поверивших ему. Итак, если мы и услышим слова дурные, то да побраним себя, а не глаголющего. Поскольку от нашего произволения зависит, как нам относиться к переносчикам речей. Посему не следует нам за находящие на нас скорби бранить и злословить других, чтобы нам не ошибиться в правильном суждении о должном, но лучше будем бранить самих себя. Потому что сие благоугодно Богу. Посему прекрасно никого не злословить и не слушать с удовольствием злословящего. Иначе и слушающий станет повинен в грехе злословящего, если поверит злословию. Ибо, послушав, будет «иметь зуб» на брата своего, так что он повинен в грехе злословящего. Посему не должно говорить что-либо на отсутствующего брата с целью оклеветать его, что и есть злословие; хотя бы говоримое и было правдой, лучше отвращаться от злословящего. О, сколь порочно злословие — неусидчивый бес, всегда непоседливый и всегда обитающий в распрях! Посему прекрасно — извергнуть худую, старую и прокисшую закваску ропота и злословия и перейти к новой закваске послушания и благодарения. И не подобает нам уподобляться народу, ропщущему в пустыне, и народу злословящему, но скорее, будучи чадами благодати, будем подражать по благодати живущим святым, став благопослушными и благоугодными. Ибо писано о тех, которые злословили Бога и говорили: