Всеобщая история

Между тем непокорный дракон, злейший диавол, зверь, ведущий борьбу против Бога, не переставал [питать] коварные козни своей злобы и бдительным оком [следил за удобной минутой], чтобы воздвигнуть гонения на христианские церкви, бывшие в Армении в царствование Константина, сына Константина, внука Ираклия, он пустил в дело врожденную злобу своего лукавства и начал мутить веру чад церкви; он избрал своими служителями войско греческое, бывшее в Армении. Так как армяне никогда не допускали греков к причащению телу и крови Господней, то последние написали жалобу и отправили в Константинополь к царю Константину и к патриарху, [следующего содержания]: «В этой стране нас считают неверными; считают халкидонский собор и послание Льва недостойными Христа Бога и предают анафеме как их, так и всех, кои по ним думают о вопросах веры». Тогда царь с патриархом приказали написать в Армению грамоту к святому католикосу армянскому, Нерсесу, ко всем епископам, к великому Т’еодоросу, владетелю рештуник’скому, — тогдашнему правителю нашей страны и военачальнику, и ко всем армянским князьям, которой грамотой они приглашали их установить согласие веры с греками и не отвергать собора [халкидонского], ниже послания [папы Льва, в противном случае] того из князей, который воспротивится повелению [царя], лишить почестей и власти, имения его отобрать в казну, а самого его отправить к царскому двору, где он услышит [надлежащий себе] ответ.

В то время был там [в Константинополе] некто, по имени Давид, из деревни Багвана, багревандского округа, изучавший философию: царь приказал отправить его в Армению с тем, чтобы он, прекратив все раздоры, водворил согласие.

Тогда собрались все епископы и князья армянские в город Девин у христолюбивого и правдивого католикоса армянского, Нерсеса, и у благочестивого правителя страны, военачальника армянского патрика Т’еодороса Сахаруни[185], владетеля рештуник’ского, прочли царскую грамоту и вникли в слова философа, который по халкидонскому собору излагал учение о двух естествах, разделяя их. Когда они услыхали это, не согласились переменить истинную веру святого Григория по [смыслу] послания Льва. Все [присутствовавшие] согласились написать ответ на грамоту и показать твердое основание истинной своей веры. Все в один голос заговорили: «Лучше умереть, нежели учение святого Григория, которое нам всем кажется более чем истинным[186], променять на собор халкидонский и на послание Льва».

«Но те, кои пожелают идти по прямому пути[187], пусть вспомнят сказанное Апостолом: «Молю убо прежде всех творити молитвы, моления, прошения, благодарения за вся человеки: за царя и за всех иже во власти суть: да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте»[188]. Несмотря на то, что мы более чем недостойны, мы все-таки спешим исполнить все нам приказанное: молиться за всех людей и в особенности за царственную славу, полученную тобою от Бога, за всех князей, за войско и вообще за весь богохранимый твой двор, на котором вполне покоится любовь божия. Всем же хорошо известно, что на вас благодать божественных даров, [что доказывается] обширностью и могуществом, которыми ваше государство, увенчанное не человеческою рукой, но божественною десницей, превосходить все прочие государства: его никто не может заменить разве только царствие христово; первосвященство ваше свято, истинно и исполнено божественной благодати; государственные мужи и воинство ваше христолюбивы, а многочисленный ваш народ есть народ Христа Бога. Мы могли сохранить нашу веру непоколебимою посреди жестоких, невыносимых и неверных царей парсийских, с гордостью опираясь только на свет славы боголюбивого вашего царства. Ибо когда они уничтожили [у нас] царскую власть, истребили всех нахараров и воинство земли нашей, предали мечу мужчин и женщин и жителей многих городов и деревень отвели в плен; тогда они не раз пытались обратить их в свое заблуждение, но не могли поколебать их, несмотря на то, что над ними стояли с обнаженным мечом. Неверные в суете своей покрылись позором, ибо знамя веры христианской могущественнее власти всех языческих государей. Наконец нечестивые цари, Кават и после него сын его, Хосров, дали приказание, чтобы всякий народ держался своей веры и чтобы отныне никто не стеснял армян, [говоря: все наши подданные без различия суть] слуги наши; пусть они служат нам лично, что же до душ их касается, то об этом знают они и Тот кто судит душу.