Всеобщая история

Если от греческих историков перейдем к армянским источникам, то в последних найдем интересные подробности о последнем царе мидийском. Эти подробности сохранены Моисеем хоренским, на которые занимающиеся древней историей Востока до сих пор не обратили надлежащего внимания. Они бросают совершенно новый свет на последние годы существования мидийского царства, и потому мы намеренно останавливаемся на них, дабы короче познакомить с ними читателя. В рассказе армянского историка о Аждахаке (Астиаге) не Кир является сокрушителем мидийского могущества, но современный им обоим армянский царь Тигран из поколения Хайка; Кир же играет только роль союзника царя армянского. Надобно заметить, что Моисей хоренский говорит здесь не на основании мидийских, парсийских или греческих[528] источников, как это он делает вообще, когда ведет речь о древнейшем периоде своего отечества: он черпает свои данные из весьма важного источника, к которому он впрочем нередко обращается — я разумею исторический народный эпос древней Армении. В нем-то Тигран представлен не только победителем Астиага, который падает под его ударом, но и полонителем всего царственного семейства последнего, и десяти тысяч мидян, отведенных им в Армению и поселенных у подошвы Масиса (Арарата). Если скажем, что армянская легенда о Аждахаке, не имея за собой свидетельства древних восточных или западных писателей, стоит на нетвердой почве и есть плод фантазии армянских рапсодов, которые, желая польстить народному чувству, обстановили всевозможными доблестями любимого царя-героя; то указание на пленную колонию 10,000 мидян, поселенных в самом сердце Армении, продолжавших свое существование до начала I столетия по Р. Х. т. е. до Артавазда II, и известных в истории армянской под именем «Вишапазунк’ов», т. е. «Потомков дракона» (Аждахака) — есть такой факт, который пожалуй и даст некоторую возможность допустить историческую правду, лежащую в основании армянской легенды. Но так или иначе, этот вариант[529] истории последних дней мидийского царства, на мой взгляд, не лишен интереса и важности; и потому мы его приведем здесь несколько подробно, предлагая на суд ученых, более нас опытных в деле оценки и разумения исторических фактов.

Приступая к описанию борьбы Тиграна с Аждахаком, Моисей хоренский прежде всего рисует перед нами портрет армянского царя в следующих выражениях: «для нашей страны (т. е. Армении) Тигран сын Еруанда совершил много полезного: Тигран белокурый, с завитыми волосами, красивоокий, румяный, статный, широкоплечий, быстроногий, красивоногий, умеренный в пище и питье и воздержанный на пиршествах. Певцы говорят: он владел своими страстями, был красноречив и велемудр во всем… Был правдив, справедлив и на весах ума своего взвешивал поступки каждого…

Аждахак при виде союза Тиграна с Киром, не мало опасался их дружбы, не дававшей ему покою ни днем, ни ночью. Не раз обращался он к своим советникам с вопросом: «как бы разорвать нам узы дружбы, связующие парса с многодесятитысячным хайкидом?» Терзаемый этой мыслью, как-то раз видит он пророческий сон, в котором ясно изобразилась вся предстоящая жизнь его. Он видит себя в какой-то неведомой стране близ горы, высоко возвышающейся над землею, вершина которой, казалось, была покрыта льдами; говорили, будто это была земля Хайкидов. Пока Аждахак пристально смотрел на эту гору, представилась его глазам женщина, сидящая на самой ее вершине, облеченная в пурпур и покрытая небесного цвета покрывалом. Это была женщина с прелестными глазами, высокая, румяная: она мучилась родами. Между тем как Аждахак в великом удивлении пристально смотрел на это зрелище, женщин вдруг разрешилась тремя взрослыми, совершеннолетними героями. Из них первый, сев на льва, устремился к закату, второй на леопарде держал путь на полночь, а третий, взнуздав чудовищного дракона, нападал на царство мидийское.

Когда все это происходило, Аждахаку казалось, что он стоит на кровле своего дворца, покрытой многоцветными красивыми шатрами; что он видит венчавших его богов стоящими там в дивном величии, видит себя, окруженного своими советниками и чествующего их жертвоприношениями и фимиамом. Но, подняв глаза, он увидал сидящего на драконе несущимся как бы на орлиных крыльях, который, подошед, хотел сокрушить богов. Аждахак бросился между ними и всадником и, приняв на себя нападение дивного полубога, вступил с ним в бой. Сначала они копьями наносили друг другу раны и скоро блестящую кровлю дворца обратили в море крови; потом в продолжение долгих часов они бились на других оружиях. Наконец бой кончился поражением Аждахака. — Тут улетает сон с глаз царя и он просыпается, облитый потом.