Всеобщая история чувств

Луговые собачки не воспринимают красного и зеленого цветов, совы полностью лишены цветного зрения (у них имеются только клетки-палочки), а муравьи совсем не видят красного. Олени, заходящие ко мне во двор, чтобы полакомиться яблоками и кустами роз, видят мир в основном в оттенках серого (как и кролики, поедающие лесную землянику на лужайке за моим домом и настолько утратившие страх, что впору хватать их за уши). На удивление много животных обладает цветным зрением, но цвета все видят по-разному. Некоторые, в отличие от нас, воспринимают и инфракрасную часть спектра, а у других глаза устроены совсем иначе (фасеточные, сложные, светящиеся в темноте, трубчатые или расположенные на концах стебельков). Все эти существа по-разному видят открывающийся им мир. Фильмы ужасов убеждают нас, что в сложном глазу мухи одно и то же изображение повторяется много раз, но современные ученые научились делать фотографии через глаз насекомых и узнали, что мухи видят единое, цельное, но сильно искривленное изображение, как если бы мы смотрели на мир через стеклянное пресс-папье. Мы считаем, что у насекомых и животных не очень хорошее зрение, но птицы могут видеть звезды, а некоторые бабочки видят ультрафиолетовую часть спектра. Пчелы способны учитывать угол падения света на их фоторецепторы и таким образом определять положение солнца на небе даже в очень пасмурную погоду. Существуют орхидеи, столь похожие на пчел, что те пытаются спариваться с цветками и переносят их пыльцу. Столь изощренный обман не удался бы, будь у пчел плохое зрение. Кинофильмы кажутся нам непрерывными, потому что в секунду перед нами сменяется порядка двадцати пяти кадров. Когда мы смотрим кино, то в действительности половину времени видим пустой экран. Остальное время там сменяются очень похожие, но чуть заметно отличающиеся одна от другой неподвижные фотографии. Глаз, едва успевая остановиться на одной из них, перескакивает на следующую, и все они воспринимаются как одна непрерывно меняющаяся картинка. Мозг старательно объединяет отдельные изображения между собой. А вот пчелы улавливают три сотни изменений изображения в секунду, и «Лоуренс Аравийский» показался бы им чередой неподвижных картин. Принято считать, что «виляющий танец» пчел – это описание пути к богатым кормом местам, где пчелам только что довелось побывать. Но ученые не так давно решили, что «виляющий танец» содержит также осязательную, обонятельную и слуховую информацию. Пчелы видят в ультрафиолетовом диапазоне, у них плохо с восприятием красного края спектра, и поэтому белый цветок кажется пчеле голубым, а красный вызывает мало интереса. Ну а мотыльки, птицы и летучие мыши, наоборот, обожают красные цветки. Простые и непритязательные для нас цветы – белые лепестки и ничего больше – могут казаться пчелам чем-то вроде рекламного щита, опоясанного неоновыми стрелками, указывающими путь к нектару. Быки не различают цветов, и поэтому ярко-красный плащ матадора вполне можно заменить на черный или оранжевый. Красный нужен лишь для зрителей, он возбуждает и предвещает скорое пролитие крови быка или человека. Быка приводит в ярость всего лишь большой предмет, загораживающий матадора, на который он и бросается.

Представители кенийской народности боран ищут гнезда медоносных пчел с помощью птиц, которые так и называются – медоуказчики (Indicatoridae). Если боран хочется поесть меду, они свистом подманивают птицу. Или же, если птица голодна, она сама вьется вокруг людей и зовет их криками «тирр-тирр-тирр». Потом ненадолго исчезает из виду, очевидно, чтобы проверить, на месте ли пчелы, и, возвращаясь к людям, ведет их за собой короткими перелетами и криками. Добравшись до пчелиного гнезда, птица подлетает к нему и кричит уже по-другому. Боран умело разламывают гнездо, достают мед и оставляют изрядную порцию медоуказчику, который сам вряд ли смог бы проникнуть туда. Орнитологи немецкого Общества научных исследований имени Макса Планка, три года изучавшие этот необычный симбиоз, узнали, что на поиски меда без помощи птицы людям приходится тратить в три раза больше времени. По-видимому, эти птицы точно так же наводят на пчелиные гнезда и барсуков-медоедов. Но, при всей остроте и быстроте зрения животных, мало чьи глаза смогут сравниться с глазами художника – представителя еще одной разновидности охотников, чья добыча обитает одновременно и во внешнем мире, и во внутренней чаще воображения.

Глаз художника