Всеобщая история пиратов. Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона

Сообразно с этим мы, взяв столько съестных припасов, сколько могли достать, двадцать восьмого сентября поставили паруса, причем ветер сначала немного колебался от северо-северо-востока до северо-востока через восток, но впоследствии утвердился между северо-востоком и северо-востоко-востоком. Так мы шли в продолжение девяти недель, так как непогода неоднократно мешала нашему продвижению вперед, и остановились с подветренной стороны у островка на широте в шестнадцать градусов двенадцать минут – названия островка мы так никогда и не узнали, так как ни на одной из наших карт он помечен не был. Остановились мы из-за страшного урагана, навлекшего на нас изрядную опасность. Здесь мы продрейфовали приблизительно шестнадцать дней, так как ветры были очень бурные и погода неопределенная. На берегу мы разжились кое-какими съестными припасами, травами и кореньями и несколькими свиньями. Мы считали, что на острове есть обитатели, но не видели ни одного.

Как только погода выровнялась, мы отправились дальше и прошли к южной части Минданао, где загрузились пресной водой и несколькими коровами, но так как климат здесь очень жаркий, не стали засаливать мяса больше, чем на две-три недели. Мы направились далее на юг, пересекли экватор и, оставляя Джилоло под штирбортом, прошли вдоль побережья, которое называют Новой Гвинеей, где на южной широте в восемь градусов снова пристали к берегу в поисках съестных припасов и воды. Тут мы обнаружили кое-какое население, но туземцы бежали от нас и в отношения не вступали. Отсюда мы все еще держали курс на юг и оставили за собой все, о чем хоть как-нибудь упоминали наши карты и планы, и шли далее, пока не добрались до широты в семнадцать градусов, причем ветер все еще дул с северо-востока.

Здесь на западе мы увидели землю, и так как в течение трех дней подряд она не исчезала из наших глаз, в то время как мы шли приблизительно в четырех лигах от берега, стали беспокоиться, будет ли вообще выход на запад или мы будем вынуждены повернуть назад и под конец оказаться среди Молуккских островов. Но наконец земля исчезла, и под всеми парусами мы вышли в западное море, широко открытое на юг и на юго-запад. С юга катились огромные волны, из чего мы заключили, что земли там не имеется на большое расстояние.

Мы держали курс на юг и слегка к западу, пока не пересекли южный тропик, где ветры оказались уже переменными. Тут мы направились прямо на запад и шли так приблизительно двадцать дней, пока не увидели землю прямо перед собой и под бакбортом. Мы направились к берегу, стремясь использовать любую возможность запастись свежими съестными припасами и водой, ибо знали, что вступаем в обширный неизвестный Индийский океан, может быть, величайший океан на земном шаре, ибо перед нами был лишь изредка прерываемый островами морской простор, который опоясывает земной шар[131].

Здесь мы нашли хороший рейд и людей на берегу. Но когда мы высадились, они убежали и не желали ни завязывать с нами какие-либо отношения, ни подходить к нам, и лишь пускали в нас стрелы длиной с копье. Мы выкинули белый флаг мира, но они или не поняли этого, или не пожелали понять. Наоборот, они многократно пробили стрелами наш мирный флаг, так что нам так и не удалось приблизиться к ним.

Здесь мы нашли хорошую воду, хотя было несколько затруднительно добраться до нее, но никаких живых существ мы не видели.

Увидав, что туземцы так робки, что не смеют приблизиться к нам, наши принялись шарить по острову, – если это был действительно остров (ибо нам не пришлось обойти его), – в поисках скота и индийских плантаций с овощами и плодами. Но вскоре они убедились, что в этом деле нужно проявлять больше осторожности и тщательно обыскать каждое дерево и каждый куст, прежде чем двигаться вглубь страны. Так, в один прекрасный день приблизительно четырнадцать из наших товарищей зашли дальше остальных в местность, показавшуюся им возделанной. Но она только казалась такой, в действительности же была покрыта камышом, из какого мы делаем камышовые стулья. Когда они зашли слишком далеко, на них внезапно, практически со всех сторон, обрушился поток стрел, которые были пущены, похоже, с вершин деревьев.

Им не оставалось ничего иного, как только бежать, на что, однако, они не осмелились, пока пятеро из них не были ранены. Да они бы и не спаслись, если бы один из них, более сообразительный, не рассудил следующим образом: хотя врага и не видно и, казалось, стрелять в него бесполезно, все же, быть может, шум стрельбы устрашит его, поэтому нужно попробовать стрелять наугад. Сообразно с этим десятеро из них обернулись и принялись стрелять куда попало, по камышам.