Всеобщая история пиратов. Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона

Раз уже мы забрались так далеко, захотелось добраться до самих индийцев, и Уильям попросил дать ему трех человек в помощь, обещая спуститься в пещеру первым, ибо он, нужно отдать ему должное, обладал большим мужеством.

У спускавшихся были пистолеты в руках и сабли на боку. Но, как мы прежде проучили индийцев своими смрадными горшками, так теперь они отплатили нам на свой лад. Они напустили такого дыма у входа в пещеру, что Уильям и трое шедших с ним людей рады были выбежать не только оттуда, но и из самого дерева, чтобы только глотнуть воздуха. Они едва не задохнулись.

Никогда крепость не оборонялась так хорошо и атаки не были отбиты так основательно. Пора было бросать это дело. Я позвал Уильяма и сказал ему примерно следующее: что просто смешно, что мы тратим время на пустое занятие; что я даже не понимаю, что мы здесь делаем; что укрывшиеся там негодяи хитры до крайности; что, понятно, всякий взбесится оттого, что его так надувают несколько голых дикарей, но нет смысла возиться с ними далее; да и вообще я не представляю, чтобы мы что-то выиграли, если даже и победим их, поэтому считаю, что пора бросить все это.

Уильям признал, что все мною сказанное справедливо и что дальнейшие попытки могут вознаградить только наше любопытство, и хотя, как он сказал, ему очень хочется довести дело до конца, он все же настаивать не будет. Поэтому мы решили уходить, что и выполнили.

Как бы то ни было, перед тем как мы ушли, Уильям сказал, что должен рассчитаться с дикарями за свои труды, а именно – сжечь дерево и завалить вход в пещеру. А пока он занимался этим, пушкарь сказал, что ему тоже хочется разобраться с негодяями. Его счеты заключались в том, что он заложит пороховой подкоп и посмотрит, что из этого выйдет. С этими словами он принес из корабельных запасов два барреля пороха, поместил его в глубине пещеры и плотно ее закупорил. Он оставил лишь маленький проход, поджег порох и встал в отдалении, чтобы поглядеть, в каком направлении пойдет взрыв. И тут мы увидели, что порох вырвался между кустами на той стороне упомянутого мной холма. И вырвался с грохотом, точно из пушечного жерла. Мы немедленно побежали туда и увидели, что натворил порох.

Прежде всего, там был второй выход из пещеры. Взрыв разрушил его, земля осыпалась, так что ничего нельзя было разобрать. Но мы все же разглядели то, что осталось от индийцев, доставивших нам столько хлопот: у одних не было рук, у других – ног, у третьих – головы; некоторые лежали полузарытые в щебне, в обвалившейся земле. Короче говоря, мы причинили основательные разрушения и могли с полным основанием считать, что ни один из укрывшихся внутри индийцев не смог спастись, разве что был выброшен из пещеры, как ядро из пушки.

Мы полностью свели счеты с ними, но, в сущности, много на этом потеряли: у нас было двое убитых, один калека и еще пятеро раненых; мы истратили два барреля пороха и потеряли одиннадцать дней, и все для того только, чтобы узнать, что такое индийский подкоп или как укрыться в выдолбленном дереве. С опытом, приобретенным столь дорогой ценой, мы отправились дальше, набрав пресной воды, но не найдя свежих съестных припасов.

Затем мы стали соображать, что делать для того, чтобы вернуться на Мадагаскар. Мы находились почти что на широте мыса Доброй Надежды, но нам предстоял еще столь долгий переход, что неизвестно, можно ли было его предпринять без попутного ветра или земли по пути. Уильям оказался последним нашим судьей в этом деле, и говорил он очень ясно:

– Друг, с какой радости идти на голодную смерть ради удовольствия похвалиться, что ты был там, где прежде не бывал никто? Ближе к родине достаточно мест, которыми можно точно так же похвастать, но достичь их можно с меньшим трудом. Не понимаю, зачем идти дальше на юг, раз уж ты находишься западнее Явы и Суматры? А тут ты можешь повернуть к северу на Цейлон и Коромандальское побережье, и к Мадрасу, где можно добыть и пресной воды, и свежих съестных припасов. А туда мы, вполне вероятно, сможем добраться с теми запасами, которые у нас есть.

Совет был здравый, и пренебрегать им не стоило, поэтому мы взяли курс на запад, держась между тридцать первым и тридцать пятым градусами широты. В продолжение десяти дней погода стояла превосходная, дул попутный ветер. К этому времени, по нашим представлениям, мы отошли от островов и могли уже повернуть на север. И если бы при этом мы не попали на Цейлон, то, во всяком случае, вышли бы в большой и глубокий Бенгальский залив.