Всеобщая история стран и народов мира

Но римский флот принял более восточное направление и при Клупее нашел место, удобное для высадки войск на берег. История этого славного похода обставлена в рассказах римлян всякими вымыслами, вроде рассказов о гигантских змеях, с которыми приходилось вступать в борьбу, как будто северный берег Африки был в то время какой-нибудь неведомой страной, а между тем этот поход в высшей степени любопытен теми переменами военного счастья, которые его характеризуют. Карфагеняне, прослышав о приближении римлян, тотчас же стянули все войска внутрь столицы и прикрыли только ближайшие к ней пункты, т. к. всюду поднялось против пунийцев порабощенное ими местное ливийское население и перешло на сторону римлян. Положение представлялось римлянам настолько блестящим, что количество войск показалось слишком большим, и поэтому один из консулов, Манлий, с весьма значительной частью войска был отослан в Италию, между тем как карфагеняне, узнав об этом, немедленно вызвали из Сицилии своего полководца Гамилькара с некоторой частью находившихся там пунийских войск. Римляне под командованием Марка Атилия Регула продвинулись до Адиса (за два дня пути к югу от Карфагена). Карфагенское войско, встреченное здесь римлянами, было отброшено с большими потерями, и пунийское правительство, никогда не любившее доводить дело до крайности, а главное – озабоченное скорейшим удалением римлян из Ливии, предложило мир. Условия мира были самые выгодные: очищение всей Сицилии. Это было все, чего Рим мог в ту пору желать, оставаясь в пределах благоразумия. Следует, однако, предположить, что Регул – отличный полководец в поле – был в то же время весьма недальновидным государственным человеком. Один из греческих историков справедливо сказал о нем, что «его счастье оказалось для него невыносимой ношей». Он оскорбил карфагенских послов, которые были знатнейшими представителями государства, своим резким отношением и выдвинул такие жесткие условия для заключения мира, которые должны были бы поставить Карфаген в зависимое от Рима положение, приравняв его к Капуе или Таренту. И эти условия он считал в своем высокомерии как бы желанным даром для Карфагена. Тогда переговоры были прерваны, и пунийское правительство нашло себе полезного полководца в одном из недавно прибывших в Карфаген вождей наемной дружины. Это был некто Ксантипп, лакедемонянин, который сумел придать новую организацию упавшей духом пунийской армии, а главное – правильно воспользоваться лучшей ее частью, многочисленной конницей. Это войско вновь появилось в открытом поле. Римский проконсул принял битву (255 г. до н. э.) в равнине Тунеса и был в такой степени уверен в победе, что даже не обеспечил себе отступления к своему укрепленному лагерю при Клупее. Однако на этот раз дело решила масса конницы – 4 тысячи коней при небольшом количестве пехоты (12 тысяч человек), нападавшая на римлян с обоих флангов. Победа осталась за карфагенянами. Из всего римского войска спаслось не более 2 тысяч человек, и на долю города выпало необыкновенное счастье: тот самый горделивый полководец, который предлагал Карфагену быть данником Рима, попался в руки пунийцев и с торжеством был приведен в Карфаген в числе других пленников.

Продолжение войны в Сицилии