Всеплод

Рыжая привычно прошлёпала босыми ногами по закрученной каменной лестнице и вошла на первый подземный этаж. Зажёгшиеся сами по себе свечи осветили дверь из чёрного дуба с примитивной резьбой. За ней была комната Рыжей, полная игрушек. Кроме них, там стояли только кровать и шкаф с одеждой.

Она пошла дальше и отворила очередную неприметную дверь. Рыжая спустилась ещё ниже по лестнице, в кабинет дедушки, а потом ещё ниже, намного ниже – туда, куда хотел бы попасть любой обитатель Мира.

От бесконечного спуска уже начинала кружиться голова. Ноги Рыжей почернели от собранной грязи и замёрзли от холодных ступенек. Но когда она достигла цели, Рыжая вмиг забыла обо всём на свете и даже о том, зачем пришла.

Всеплод занимал пространство, сравнимое с дворцовым залом. Скрытая под светящимся жёлтым мхом кора древа была крепче, чем могло разрубить лезвие самого острого на свете топора. Доспех из этой коры мог бы выдержать попадание пушечного ядра, но Всеплод оброс такой броней не ради нужд людей. Он защищал соки и плоды, что текли и хранились в его стволе. Благодаря этому они могли вырастать снова и снова на кроваво-красных ветвях.

Дереву требовалось много места, чтобы уместить на себе всё растущее в Мире.

Рыжая стояла под необъятной кроной, гадая, что принести Чёрному. От долгих колебаний у нее заурчало в животе. Вдруг одна из тысяч ветвей колыхнулась разноцветными листьями и потянулась к Рыжей.

Прямо в руку упал мягкий жёлто-оранжевый плод. Рыжая поймала его, очистила и тут же съела. На вкус он был одновременно и кислый, и сладкий. Большую косточку она тут же зарыла и присыпала землёй.

От выбора глаза разбегались, и Рыжая снова застыла в нерешительности. Тогда из листьев выглянула связка странных фруктов. Рыжая потянулась к ним. Ветвь опустилась с вершины вниз, чтобы девочка могла сорвать желаемое.

Снова в лесу…

От невыносимого ожидания Чёрный истоптал целый островок земли. Когда Рыжая вернулась, он встретил её вопросом:

– Что это?

Теперь он держал в руках нечто, покрытое жёлтой кожурой.

– Не знаю, Всеплод сам мне это дал.

– Ты так говоришь, будто он живой.

– А какой ещё, по-твоему?

Мальчик сжал странный фрукт.

– Вроде мягкий.

– Съешь его уже, – торопила Рыжая, – а то вдруг испортится.

– Твоя правда.

Чёрный отгрыз зубами кусочек кожуры. Она легко делилась на полосы, обнажая белый плод. Мальчик его откусил, прожевал и воскликнул:

– Как же вкусно!

Девочка потянулась к нему.

– Эй, я тоже хочу!

Через несколько секунд от плода ничего не осталось.

– А кожура съедобная? – поинтересовалась Рыжая.

Чёрный надкусил одну из полосок, пожевал и тут же выплюнул. Девочка заключила:

– Понятно.

– Рыжая, это потрясающе!

– Теперь ты мне веришь?

– Да! Я ничего подобного в жизни не ел – и я не чувствую в нём магии, он настоящий. Плод настоящий!

– Будешь теперь знать. Никакая я не врунья.

Рыжая уткнула маленькие кулачки в бока. Чёрный зааплодировал. Неожиданно налетел холодный ветер и заставил обоих съежиться. Рыжая подняла голову к небу, закутанному в тучи, словно в одеяло.

– Кажется, пора расходиться. Завтра мы пойдём смотреть на магический поток, так?

Чёрный теперь смотрел на чащобу и рассеянно кивнул. Он словно не услышал вопроса.

– Да-а… Мне нужно найти дорогу домой.

– Ты что, забыл, где твой дом?

– Бабушка иногда его переносит. Теперь он стоит практически на одном из магических потоков. Скоро ты их увидишь.

Начавшийся дождь поторопил друзей расстаться. Ветер подхватил и унёс обещания встретиться завтра.

В перемещающемся доме…

Дверь распахнулась и с грохотом ударилась об стену. В прихожей застыл Чёрный. Его плечи поднимались и опускались в ритм тяжёлому дыханию. Худая тень появилась на полу во вспышке молнии – первой за эту ночь и далеко не последней. Мальчик закрыл дверь, оставляя за порогом ливень.

– Мне следовало бы ослабить защитное заклинание, чтобы ты простудился, – проворчала седая женщина, отрываясь от фолианта. Она сидела в кресле у камина и вполне могла сойти за обычную старушку, не звучи её голос с другого конца комнаты так отчётливо, будто над самым ухом Чёрного. – Тогда, может быть, ты научишься возвращаться вовремя.

– Ты этого не сделаешь, – улыбнулся Чёрный.

Седая женщина подивилась нахальству внука. То, как падали на лоб его волосы, напомнило колдунье о собственном сыне – отце мальчика. Ухмылка точь-в-точь, как у него. Она не удивилась, когда сын бросил ей на попечение своего отпрыска. Как до этого не удивилась, когда сын ввязался в распрю внутри общины, которую проиграл. Она всё это приняла, потому что иначе и быть не могло.

А теперь она здесь. Из-за того, что родила глупца, который родил другого глупца. Но седая женщина никогда не жаловалась. Кровь каждого из тёмного народа в большей или меньшей мере разбавлена магией и именно кровь ими повелевает. Все они лишь те, кем вышли на свет.

Хоть седой женщине и было не под силу искоренить во внуке отцовскую наглость, тем не менее, она могла его приструнить.