Всепоглощающая грусть

— С «пробуждением» и «усилением» все и так понятно. — сказал Инго. — А остальные? Как ты там сказал? «Подавление»?

— Да. Это способность скрывать волю.

— Ну так это и так понятно. Вот сейчас у нас воля скрыта. — сказал Инго.

— Нет. Сейчас вы ей просто не пользуетесь. — ухмыльнулся Гантэр. — «Подавление» — это другое. У тебя ведь было такое, что ты идешь по улице, и за тобой идет человек, ты его не видишь, но все равно невольно оборачиваешься? Это потому, что ты его чувствуешь. Чувствуешь его взгляд, его присутствие.

— Да я просто слышу его шаги. — вставил Инго.

— Серьезно? — улыбнулся Гантэр. — Тогда смотри на меня.

Инго вперился взглядом на громадную фигуру лидера. И тут у него перехватило дыхание. Он действительно не ощущал Гантэра. Он его видел, но будто это был мертвец. В нем не было жизни.

— К-как?! Как ты так делаешь?! — удивленно воскликнула Мавис.

— «Подавляю» свою волю. — спокойно ответил Гантэр. — Таким искусством владеют наемные убийцы. Так же волю могут подавлять многие хищные звери, когда крадутся к своей жертве.

— А ты нас научишь?

— Попроси лучше Гекату. Она мастер в управлении волей.

— А остальные два? — спросила Мавис.

— «Распространение». — сказал Гантэр, снова становясь «живым». — Из названия понятно, что это способность «распространять» свою волю. Вот самый яркий пример. — и он указал на Габри, которая сидела чуть выше.

— Я? — удивилась Габри.

— Люди с природной волей лучше всех «распространяют» ее. — поведал Гантэр. — Но это не значит, что только они умеют это делать. Помнишь, Инго, наш тренировочный поединок?

— Еще бы. — хмыкнул Инго. — Такое разве забудешь?

— Я тогда «распространял» свою волю. А точнее, свою «враждебность». — спокойно сказал Гантэр. — Твои инстинкты, которые тоже связаны с волей, говорили тебе об опасности. Этим тоже пользуются и животные, когда, например, защищаются от хищников.

— Первый раз об этом слышу. — снова удивился Инго. — Почему Делрой не рассказывал нам об этом?

— Наверно решил, что пока вам рано знать. Для этого сначала нужно укрепить волю.

— А последнее? — напомнила Габри, словно это был какой-то урок, и учитель только что отвлекся от основной темы.

— А, ну да. — подергал усами Гантэр. — «Воплощение». Наверное, это самое трудное и опасное состояние воли. Надеюсь, что вам никогда не доведется испытать его.

— Это почему? — спросила Широ.

— Потому, что в это состояние человек входит перед смертью. А точнее, если он принесет себя в жертву. — с нотками грусти поведал Гантэр. — Силестия, перед своей смертью, тоже стала «воплощением». Как и Зулу.

— Но ведь они не приносили себя в жертву. — сказал Инго. Он хоть и не был приверженцем церкви святой Силестии, все равно много чего слышал о ней. — Силестию убили имперские гвардейцы. А Зулу умерла на поле боя.

— Бывают случаи, когда «воплощениями» становятся по другим причинам. — сказал Гантэр.

— И что из себя представляет это «воплощение»? — спросила Мавис.

— Я не знаю. Но думаю, что у каждого типа воли оно свое. — проговорил Гантэр.

Пока они говорили, никсы уже успели «украсть» еще десять лошадей. Стадо значительно поредело, но лошади, казалось, этого просто не замечали.

— Кажется я поняла, как «подавлять» волю. — через несколько минут молчания, сказала Мавис.

— Серьезно? — удивился Гантэр. — А ну-ка, покажи.

Мавис состроила серьезную гримасу, и задержала дыхание. Было видно, что она сильно концентрируется. Но Инго все равно ее чувствовал. Мавис повернулась к Габри, и с задором потыкала пальцем в свои надутые щеки, словно спрашивая: «Ты видишь меня?».

— Э-э-э… — протянула Габри, переведя озадаченный взгляд на Гантэра. — Немножечко чувствую…

Инго был уверен, что дыхание тут ни при чем. Когда Гантэр «подавлял» свою волю, он точно дышал. Да и никсы не смогли бы так долго скрываться, если бы не дышали.

Тут Инго заметил, что армарийки спрыгнули со своих веток и как ни в чем не бывало пошли прямо через поляну, в направлении никсов. Лошади никак на них не реагировали. И тут Инго вспомнил одну очень важную вещь.

— А у Широ ведь нет воли. — проговорил он, переводя взгляд на принцессу. — Почему мы тогда ее чувствуем?

— Воля есть у каждого. — сказал Гантэр. — И у Широ. Просто у химер она не пробуждается.

Широ никак на это заявление не отреагировала. Да и Инго не стал спорить.

— Так ты нас взял сюда для того, чтобы рассказать о воле? — спросила Мавис, глядя на армариек, которые уже успели поймать лошадь.

— Не только. — сказал Гантэр.

— А, ну да, еще чтобы нас зауважали. — закатила глаза Мавис.

— Я взял вас на охоту. А она еще на закончилась.

— Да, но мы сидим тут и просто смотрим. — сказал Инго. — К тому же, как мы будем ловить лошадей, если не умеем «подавлять» волю?

— А кто сказал, что вы будете ловить лошадей? — улыбнулся Гантэр.

— Ты это о чем? — не понял Инго.

Но Гантэр лишь указал на быка, который рвал траву в нескольких десятках метров от них.

— Ты хочешь, чтобы мы поймали быка?! — воскликнула Мавис.

— Зачем ловить? Убейте. — сказал Гантэр. — Как раз по одному на каждого.