Всепоглощающий огонь

– Иногда. Публика принимала далеко не все из того, что мы придумывали, и мне приходилось как-то раскручивать эти замыслы, а иногда и полностью от них отказываться. Я уже вам говорила, что мои пророчества были источником вдохновения, а не предсказаниями. Лишь после того, как мы воплотили их в жизнь, они стали казаться чем-то неизбежным. И для этого нам пришлось немало потрудиться.

– Выступать с пророчествами и доносить до людей их смысл – куда более тяжкий труд, чем я предполагала, – призналась Кардения.

– Невероятно тяжкий, – согласилась Рахела. – Я отказалась от пророчеств, как только это стало возможно. Ни один имперо до вас, насколько я знаю, не делал ничего подобного. Не было смысла: всю тяжелую работу по созданию системы правления проделали до них. Им оставалось только править. И мы облегчили эту задачу, дав соответствующие инструменты государственной власти.

– Хотите сказать, что мне не стоило тратить силы на пророчества?

– Я этого не говорила.

– Потому что вы не человек и вас не интересует ничего сверх того, что говорю вам я?

– В том числе. К тому же ваше правление не похоже на правление ни одного из ваших предков, включая меня. Я приложила немало сил для создания Взаимозависимости, но тогда я не была имперо, а когда стала ею, поворотный пункт моей жизни – создание Взаимозависимости – уже миновал. Дом Ву добился успеха. Поворотный пункт вашей жизни – распад Взаимозависимости. Вам предстоит подготовить человеческие системы к жизни в одиночестве. Для этого у вас есть инструменты государственной власти, но их почти наверняка окажется недостаточно. Вам придется прибегнуть и к инструментам церковной власти, – собственно, для этого они и существуют. Я дала их вам, чтобы вы могли ими воспользоваться – не вы конкретно, а любой имперо, оказавшийся в подобном положении.

– Вы предвидели коллапс Потока? – удивленно спросила Кардения.

– Нет, – ответила Рахела Первая. – Я никогда в полной мере не понимала сути Потока – мне это всегда напоминало высшую математику, и для всего этого у меня имелись особые люди. Но я предвидела, что может наступить время, когда имперо придется не только быть имперо, но также надеть мантию пророка. Вы – вторая пророчица-имперо.

Кардения невольно отпрянула:

– Я вовсе не называю себя так.

– Почему бы и нет?

– Это несколько… высокомерно. И не думаю, что я вправе присваивать себе этот титул. Считаю, сперва его должны использовать другие.

– Могу сказать вам, что с точки зрения маркетинга вы ошибаетесь. Если вы хотите, чтобы люди называли вас этим титулом, начните пользоваться им. Или по крайней мере, начните распространять его через своих пропагандистов.

– Теперь это называется Министерством прессы.

– Не важно. Пусть займутся. Это поможет вам намного больше, чем вы думаете.

– У меня есть сомнения, – сказала Кардения.

– Я занималась маркетингом. Я знаю.

– Нет, – покачала головой Кардения. – Не насчет этого. Я имею в виду сомнения посерьезнее. Насчет всего.

– Конечно. Вы же человек.

– Рада, что заметили.

– Вижу, вы рассчитываете получить от меня мудрый совет.

– Не стала бы его так называть, но…

– В следующий раз постараюсь выражаться более конкретно.

– Спасибо.

– Так все-таки хотите совет?

– Да, – ответила Кардения. – Да, хочу.

– Тогда слушайте: уверенность в себе вовсе не равна сознанию собственной правоты. Уверенность в себе – сознание, что вы способны сделать все как надо. У вас есть сомнения, поскольку иметь их вполне разумно, – точно так же как это было разумно для меня. Но не забывайте, что план – не самоцель. Какова ваша цель?

– Спасти как можно больше жизней любыми возможными средствами.

– Будьте уверены в себе, все остальное воспоследует.

– Спасибо, – с минуту помолчав, сказала Кардения. – Похоже, я поняла насчет уверенности в себе.

– Вот и хорошо, – ответила Рахела Первая. – Я когда-то читала об этом в одной книге.

Выйдя из Зала Памяти, Кардения обнаружила: ее поджидает Обелис Атек, которая выглядела слегка встревоженной – отчасти потому, что всегда чувствовала себя неловко при входе в покои имперо, поскольку считала, что вторгается в чужое личное пространство, а отчасти потому, что ничего не знала о предназначении Зала Памяти и это ее беспокоило. Кардения объяснила ей, что это своего рода помещение для медитации – иногда так оно и было, – но, похоже, тревога Атек не убавилась.

Улыбнувшись своей помощнице, Кардения глубоко вздохнула и вновь стала Грейланд Второй.

– Следующий посетитель уже здесь? – спросила Грейланд.

– Здесь, мэм, ждет в вашем кабинете. – Атек знаком пригласила следовать за ней.

В кабинете ждала леди Кива Лагос, которая развалилась в кресле, глядя в потолок и небрежно покачивая ногой. Грейланд это слегка позабавило: большинство посетителей поражались при виде кабинета и накопившегося в нем за столетия бесценного хлама, но Кива словно говорила: «Ну и на хрена тебе эта куча дерьма?» Грейланд вполне разделяла ее мнение.

Атек негромко кашлянула, недвусмысленно намекая Киве: «Встань, черт бы тебя побрал!» – и та выбралась из кресла для поклона.