Всесожжение

После пятнадцати минут на каменной дороге лежало более тридцати тел – мужчины и женщины, почти все обезглавлены, залитые кровью и серым веществом. Прожекторы скользили над полем боя, а дельтапланы пищали в темноте, как титановые летучие мыши. Строительные и военные боты двинулись на место борьбы, выкопали глубокий ров, уничтожив горный луг, усеянный цветами, столкнули туда тела и на всякий случай поджарили их микроволнами. Потом траншею заботливо засыпали.

Я отматываю фильм на внутреннем экране назад. Самюэльсон снова покидает Замок, с любопытством озираясь на окровавленной дороге. Разбросанные везде следящие камеры и спутники «ЭЭ» позволяют следить за его движениями точнее, чем в телевизионном шоу. Он пешком подходит к краю Сулимы и пользуется складом электронных вагончиков, которые некогда служили туристам для прогулок по ущелью. Едет змейкой по асфальтированной дороге, от стены к стене, напевая по кругу одну и ту же песенку, которую – как утверждает Луиза – услышал в записях Курта Воннегута:

Просеивает Салли
Золу перед крылечком,
И ногу отставляет,

И – ой! ой! ой! – пердит.
И лопнули трусы на ней,

А сито изорвалось,
А жопа так и прыгает[26].

Хорошее самочувствие и отвага не отпускают его аж до перекрёстка с дорогой Сигард – Хемниц, где он сворачивает на станцию Сирил.

Инфор передаёт картинку в прямом эфире. Пол паркуется возле неповреждённой заправки и осторожно встаёт с пластикового сидения. Между лифтами лежит тело работника станции в оранжевом комбинезоне с голубым «С» на груди. Из разбитого черепа торчит пучок белых кабелей. Изображение с роя немного нечёткое, потому Надя сразу же добирается до промышленных камер станций. Она берет под контроль систему охраны и наводит объективы на Самюэльсона. Похоже, доктор сошёл с ума, а его хохот был результатом не только принятой химии. Он нервно грызёт косточки пальцев. Стоит беспомощный и ошеломлённый, отрезанный от сети, лишённый помощи технического обслуживания. Начинает кружить по асфальтной площадке, чтобы через несколько минут упасть на лавочку под стеной здания. Блестящий гарпун с треском прибивает его к пластиковому сайдингу, а из искривлённого рта брызгает кровь.

В поле камер въезжает подразделение Саранчи из шести человек. Первый класс гибридов, усовершенствованный по самую макушку техническими и биологическими наростами, патруль на бронированных мотоциклах «БМВ». Лучшее доказательство тому, что за двадцать километров от Замка даже на первый взгляд не очень безопасно, а за холмами тянется временный фронт. Наземная дорога до Хемниц почти не проездная, только самоубийца попёрся бы туда машиной, а ведь всего месяц назад здесь было нормальное движение. По шоссе снуют время от времени личные SUV-ы и грузовики, но, держу пари, их ведут автопилоты, с трудом выставляя навигацию на испорченном Навиксе. Они везут детей Вавилона, которым искренне похер на этот мир. Зомби выполняют в реале только действия, которые гарантируют выживание, поддерживаемые жизненными алгоритмами, а дешёвые сетевики не заботятся о смерти телесной оболочки. Им глубоко насрать, так же, как и их клиентам.

Плечистые фигуры встают с военных машин, покрытых слоем пыли. Тяжёлые сапоги ударяют о плиточный тротуар между машинами – часть камер с роя, который опустился на вагончик Самюэльсона, оснащена чувствительными шпионскими микрофонами. Шеф подразделения, одетый в полопавшийся голубой шлем Guangxi, громко раздаёт указания. Повстанцы ищут топливные элементы, которые должны быть на подземных складах станции. Панели лифтов неактивны, потому один из вампиров входит в здание и подключается «коротко» сразу к серверу. Надя взламывает защиту за несколько секунд и поджаривает его мозг вирусом перегрузки диска. Парень ударяется лбом в пластиковый стол с виртуальной клавиатурой. В подразделении одним ублюдком меньше, но для отвода глаз интендант поднимает платформу с топливными элементами для мотоциклов.

Хендрикс показывает на спутниковом предварительном просмотре десять чёрных точек, пикирующих с воздуха просто на постройки станции. Я вижу полк Death Angel, выпущенный с базы, подвешенной на высоте четырёх километров под видом расплывчатого перистого облака. Через мгновение там будет жарко, но партизаны до сих пор не заметили смерти своего товарища. Их командир склоняется над телом Самюэльсона, разрывает ему шею когтём перчатки и хлебает кровь, как настоящий вампир. Поглощает ценные химикалии и колонии нано, отмеченные датчиком гарпуна. Наш нейрохирург любил вкалывать себе это говно. Повышало его производительность, хотя, из-за отсутствия слота, он мог воспользоваться расширенным ореолом чувств только в реале. А сейчас эти эксклюзивные игрушки поплыли просто в рот, поросший металлическими нитями.