Всевидящее око

– Неприкрытая ревность, – наконец сказал По. – Он… явно обезумел от того… что Лея предпочла меня ему. Ему хочется напугать меня и заставить отказаться от нее. – Где-то внутри него зародился и вырвался наружу высокий дурашливый смешок. – Едва ли он способен… оценить… всю глубину моей решимости в этом вопросе. Меня не испугать.

– Значит, мистер По, вы считаете, что он всего лишь хотел испугать вас?

– А что же еще?

– Ну, не знаю, – сказал я, еще раз оглядывая место для экзекуций. – Издали мне показалось, что он собирается убить вас.

– Не будьте смешным. У него не хватит духу. Нет воображения.

Ах, Читатель, меня так и подмывало рассказать ему об убийцах, с которыми мне довелось столкнуться. То были люди почти без воображения. И именно это делало их опасными.

– И все же, мистер По, я бы хотел, чтобы вы… – Сунув руки в карманы, я наподдал мыском башмака комок земли. – Понимаете, дело в том, что я в некотором роде завишу от вас и предпочел бы не переживать по поводу того, что вы можете лишиться жизни из-за какой-то молодой женщины, как бы красива она ни была.

– Уж кто лишится жизни, так только не я, мистер Лэндор. Можете в этом не сомневаться.

– Тогда кто?

– Боллинджер, – сказал По. – Я не позволю ему встать между мной и дамой моего сердца; я просто убью его. Да, и получу истинное наслаждение; это будет самый нравственный из всех моих поступков.

Я взял его за локоть и повел вверх по склону к гостинице. Прошла минута, прежде чем я решился заговорить.

– О да, – сказал я как можно беспечнее, – нравственную сторону увидеть здесь легко. А вот представить, что вы, мистер По, получаете от этого наслаждение, я не могу.

– Вы просто меня не знаете, мистер Лэндор.

И он был прав: я его не знал. Не знал, на что он способен, пока он это не совершал.

Мы остановились перед колоннадой. Дыхание По выровнялось, на лицо вернулась обычная бледность, и теперь он выглядел удивительно здоровым.

– Итак, – сказал я, – я рад, что оказался на месте в нужное время.

– Эх, жаль, я не успел должным образом ответить Боллинджеру… Но я благодарен, что вы оказались в резерве.

– Вы думаете, Боллинджер знал, куда вы идете?

– Не представляю, как он смог бы узнать.

– Значит, вы считаете, что наша маленькая договоренность остается тайной?

– Остается и останется, мистер Лэндор. Для всех… – По замолчал, осаживая собственные эмоции. – Даже для нее… – Четким и ясным голосом он произнес: – Вы не удосужились спросить, зачем я шел к вам.

– Полагаю, вы спешили сообщить свежие новости.

– Это действительно так.

По стал обыскивать свои карманы. Миновала целая минута, прежде чем он нашел искомое: листок бумаги. Кадет бережно развернул его с тем же благоговением, как если бы готовил чашу к причастию.

Как же я не догадался! Как не понял, что за огонь горит в его глазах! Ничего не подозревая, я взял листок и прочитал:

«Леонора, ответь, что с тобою?
Почему столь безудержный плач?
Почему столь неистовый плач?»
«Дьявол правит моею судьбою,
Беспощаден, всесилен, всезряч.
Ад смыкается над головою —
Мой растлитель, судья и палач,
Мой извечный, навечный палач!»

Слова плясали в свете фонаря, и я обнаружил, что никак не могу найти своих. Снова и снова рылся я в мозгу, и каждый раз мои усилия оказывались тщетными. В конечном итоге я ограничился следующим:

– Славно. И в самом деле, мистер По, очень славно.

Он расхохотался, его громкий, искренний смех больно отдался у меня в ухе.

– Спасибо, мистер Лэндор. Передам маме ваши слова.

Повествование Гаса Лэндора

21

С 22 ноября по 25 ноября

В тот же вечер, правда, чуть позже, в дверь моего номера постучали. Стук был не робким, характерным для По, а частым и настойчивым, что заставило меня соскочить с кровати в полной уверенности, что там – кто бы мог сказать? – сама кара небесная.

Пэтси, укутанная в два слоя шерсти. В холоде коридора ее дыхание превращалось в клубочки пара.

– Впусти меня, – сказала она.

Я ждал, что она снимет шали, но вместо этого Пэтси прошла в комнату.

– Только что забросила выпивку для мальчиков, – сказала она.

– А мне что-нибудь осталось?

Оказавшись перед таким искушением, я произнес это как можно небрежнее. Думаю, будет справедливо сказать, что я набросился на нее… и она, ангел во плоти, не воспротивилась. Лежала и весело смотрела на меня, пока я ее раздевал. Из всех этапов этот мне нравился больше всего: снимать слои один за другим – чулки, башмаки, нижние юбки, – и каждый из слоев разжигал тревогу сильнее, чем предыдущий. А будет ли подо всем этим она сама? Вечный вопрос. Твои руки дрожат, когда ты расстегиваешь последний ряд пуговиц…

И вот она передо мной, белая, пышущая здоровьем, лоснящаяся.

– Ммм, – говорит Пэтси. – Да, вот так. Вот здесь.