Всевластие любви

– Вот он, – сказал Филипп, беря ридикюль со стола. – Господи Боже, что вы в нем носите? Он весит не меньше тонны!

– О, это ключ от моей двери! Я положила его в ридикюль, потому что не могла придумать более безопасного места. Это долго объяснять, я потом вам расскажу!

Тем ему и пришлось удовлетвориться, так как с этими словами Кейт упорхнула и появилась только за столом, накрытым к полднику. Мистер Филипп Брум, в задумчивости жевавший сыр, при ее появлении поднялся и воскликнул:

– Наконец-то! Я уже думал, вы никогда не вернетесь! Где вы там застряли, мадемуазель?

– Судя по вашему обращению, вы без труда нашли общий язык с шеф-поваром! – съязвила Кейт.

– Да, вы правы. А судя по вашей реакции, ваша задача оказалась не из легких?

– Да, уважаемый сэр, совсем не из легких! Я бы сказала, что это была изнурительная задача!

– Однако вы не выглядите изнуренной, – улыбнувшись Кейт, произнес Филипп. – Напротив, вы ослепительны! Вам удалось помирить этих бешеных кошек?

– О нет, их помирит только время! – беспечно ответила она. – Самое большее, что мне удалось, – это убедить каждую, что ее поведение свидетельствует о ее триумфе в глазах соперницы и что без нее хозяйство развалится, а тетушка заболеет еще сильнее. Теперь они друг с другом не разговаривают, и я буду у них связующим звеном, пока они не забудут свою ссору или пока не выздоровеет тетушка.

Филипп положил нож, который вертел в руках, и спросил, сколько еще дней она намерена оставаться в Стейплвуде.

– Ну, я не знаю сколько, наверное, пока тетя не встанет на ноги, – ответила Кейт. – Надеюсь, недолго. Но вы же не можете серьезно предлагать мне уехать именно сейчас, когда я наконец могу быть здесь полезной! Вы можете считать пользу от меня пустяковой – ведь вам так легко удалось умиротворить шеф-повара, – но я могу поклясться, что было вовсе не легко успокоить двух взбешенных женщин, одна из которых полагает себя самой главной, а другая, хотя и неплохая сама по себе, обременена множеством болезней и так из-за этого чувствительна, что малейшая грубость вызывает у нее нервные спазмы. С чем этот пирог?

– С олениной. Я сроду не слыхал…

– Здорово! Подайте мне пирога, пожалуйста. Я голодна как зверь!

– Кейт, как вы можете позволять этой толстой ленивой тетке дурить вас? – взмолился Филипп. – Не станете же вы утверждать, что проглотили все, что она вам наплела?

– До крошки! – со смешком подтвердила Кейт. – И восхитилась мужеством, с которым она держится, хотя у нее инфлюэнца, а также жестокие колики – как у тетушки, а может быть, даже хуже! У миссис Торн такая особенность: как только в доме кто-нибудь чем-нибудь заболевает, она тут же заражается той же самой болезнью. Только она никогда не жалуется!

– Я бы очень хотел сам с ней поговорить. Разрешите мне, Кейт!

– Вы ничего не добьетесь, разве что ее совсем изведут судороги! Ей требуется сочувствие, а не нравоучения! Этого добра она с лихвой получает от Сидлоу! И конечно, они обе жутко ревнивы.

– А я-то думал, они закадычные подруги!

– Мне тоже так показалось, когда я приехала сюда, но вскоре обнаружила, что это не так. Они состоят в оборонительном союзе против Пеннимора и Тенби. – Кейт подняла глаза, которые больше не смеялись. – Это очень несчастливый дом, вам не кажется? Совсем не так я представляла себе настоящий английский дом. Здесь скорее три дома, и между ними нет любви. Сэр Тимоти и тетушка неизменно вежливы между собой, но живут как чужие люди. А Торкил живет отдельно от них обоих. И хотя тетушка и сэр Тимоти не ссорятся, их слуги ссорятся постоянно! Что делает жизнь очень неуютной, правда?

– Так было не всегда, – ответил Филипп. – Наш дом таким не будет!

– Не будет! – подтвердила Кейт, благодарно улыбнувшись ему.

Он протянул к ней руку через стол.

– Мне не удастся убедить вас уехать завтра, Кейт?

Кейт накрыла руку Филиппа своей и покачала головой.

– Я не могу уехать, пока тетя нездорова, а я в силах ей помочь. Неужели вы хотите заставить меня поступить против своей совести?

– Я хочу, чтобы вы были в безопасности.

– А я не думаю, что мне угрожает опасность. Даже когда я бранила Торкила, он не пытался причинить мне зло. Он не считает меня врагом.

– Обещайте по крайней мере одну вещь! – настойчиво сказал Филипп.

Кейт взглянула на него с лукавым недоверием:

– Вы предлагаете мне сделку?