Всеволод Бобров

Что же касается Александра Виноградова, то он был дисквалифицирован за нападение на вратаря. Вдобавок на тренировке перед отъездом на Урал самого Александра сильно «пустил» в борт Юрий Жибуртович и Виноградову пришлось подлечиваться. Богатырского сложения, быстрый и резкий, он с самого начала воспринял хоккей с шайбой как изумительную возможность для того, чтобы в полной мере проявить свою молодецкую удаль. Во время матчей первого чемпионата страны, проходивших на Малом поле стадиона «Динамо», именно Виноградов оказывался наиболее частым гостем скамейки штрафников, которая была в новинку для зрителей. Борэль (это прозвище, загадочно-непонятное даже для самого Виноградова, сопровождало его всю спортивную жизнь, с самых ранних детских лет) поначалу производил впечатление этакого «хоккейного рубахи-парня». Позже, когда все осознали серьезность и важность хоккея с шайбой, Виноградов излечился от чрезмерной задиристости и стал первоклассным, лучшим для своего поколения защитником. Но в конце 1949 года в игре Александра все еще сказывались рецидивы былого лихачества. В итоге он был дисквалифицирован на две игры, что и помогло ему избежать авиационной катастрофы.

Впрочем, команда ВВС должна была ехать на Урал поездом – времени до очередных календарных матчей оставалось еще предостаточно. Однако новый играющий тренер Борис Бочарников настоял на том, чтобы лететь самолетом.

По профессии инженер, человек очень умный и образованный, Бочарников был одержимым спортсменом, поистине фанатиком хоккея, очень честным, справедливым и чрезвычайно строго соблюдавшим спортивный режим. Во время первого чемпионата страны по хоккею с шайбой он выступал за московское «Динамо», но потом перешел в ВВС. В то время в команду летчиков звали многих динамовцев, в том числе Василия Трофимова, а также тренера Аркадия Чернышева. Однако приглашение принял лишь один Бочарников.

Став тренером, о чем он мечтал давно, Борис не желал терять ни одного тренировочного дня, а поезд на Урал в то время шел почти трое суток. В результате по настоянию Бочарникова хоккейной команде предоставили самолет, на котором 5 января 1950 года команда ВВС вылетела в Свердловск.

Однако до места назначения самолет не долетел. Произошла катастрофа.

На ее месте нашли искореженную груду металла, а также несколько пар хоккейных коньков с чудовищно изогнутыми лезвиями. По сломанному пополам серебряному рублю двадцатых годов опознали доктора Гальперина, врача команды. Он всегда носил с собой этот талисман, который все-таки не уберег своего владельца. В одном из кусков самолетной обшивки сохранилась колода игральных карт. Их вечно возил с собой Борис Бочарников, который был завзятым преферансистом.

Вместе с Бочарниковым погибли несколько великолепных хоккеистов того времени, зачинателей советского хоккея с шайбой. Их имена сохранились не только на обелиске, установленном близ Свердловского аэродрома Кольцово, но также в истории нашего хоккея, нашего спорта.

Среди них были рижане – один из первых вратарей сборной команды СССР Гарри Меллупс и защитник Роберт Шульманис, который еще в буржуазной Латвии выступал за знаменитую команду «Все звезды Балтики», – элегантный, хлесткий игрок, обладавший очень сильным по тем временам броском. Этот игрок пружинил всем телом и выбрасывал шайбу из-под клюшки, как из катапульты. Именно под его мощнейший бросок и подставил свой лоб Владимир Веневцев. В отличие от Гарри Меллупса, который был добрым, простодушным парнем, Шульманис был несколько скованным и не так легко, как вратарь, влился в коллектив летчиков. Погиб и Иван Новиков, очень быстрый, напористый и техничный крайний нападающий. Новиков, можно сказать, вырос на территории Московского института физической культуры: его отец руководил подготовкой институтских спортплощадок – заливал катки, подстригал футбольные газоны, укатывал корты. На этих кортах и начал играть Иван Новиков, который потом помимо хоккейной славы обладал известностью одного из лучших теннисистов страны.

Всю свою недолгую жизнь прожил на территории Московского инфизкульта и Зденек Зигмунд, по национальности чех, очень честный, открытый парень, которого особенно любили в команде. В двадцатые годы его отец был одним из руководителей института физкультуры, а в ту пору – в период острого жилищного кризиса – многие преподаватели получали комнаты в жилых корпусах старинного Разумовского дворца на Гороховом поле, построенном великим русским зодчим Матвеем Казаковым, чье имя вскоре получила улица, где размещался инфизкульт.