Всеволод Бобров

Бобров считал, что у сына его замечательного партнёра нет характера, отсюда и вся проблема. Уж кто-кто как не Бесков мог ввести в сборную Федотова, который под его началом занимался в футбольной школе Центрального стадиона имени Ленина. Тем более что это был старательный ученик, буквально благоговевший перед Бесковым. Но даже Константин Иванович, вроде бы ни в чём не упрекавший Федотова, не набрался решимости взять Володю в сборную СССР...

Нередко случались встречи, в которых Владимир Федотов не до конца выполнял “бобровские” установки на матч, бывало, что он не участвовал в попытках команды найти победную игру... Но Всеволод быстро остывал и никогда не ставил вопрос “или-или”, поднимаемый иными тренерами в аналогичных ситуациях в отношении некоторых игроков. Тем не менее руководители ЦСКА, спортивного комитета Министерства обороны порой укоряли, правда вскользь, Боброва: “И чего это вы с Федотовым между собой не поделили?”».

Невозможно представить, чтобы Бобров относился к Федотову-младшему с предубеждением. В своей книге он писал: «А в команде ЦСКА на том же самом месте, в центре линии нападения, мы видим русоголового коренастого юношу, который и лицом, и манерой игры, и огромной целеустремлённостью похож на своего знаменитого предшественника. Что ж, в этом нет ничего удивительного: ведь это сын Григория Ивановича — Володя Федотов. Я помню, как много лет назад в дальних поездках, в гостиницах своих и чужих городов Григорий Иванович доставал фотографии пухлого весёлого мальчугана и с гордостью говорил: “Вот, вырастет — займёт моё место. Хочу, чтобы тоже любил футбол”. И вот мечта сбылась. Династия Федотовых продолжается».

Книга «Самый интересный матч» вышла в 1963 году, а уже через год Всеволод мог гордиться отпрыском знаменитого отца, когда тот стал лучшим бомбардиром чемпионата страны.

Скорее можно допустить, что к отсутствию взаимопонимания с тренером со стороны Федотова-младшего могла привести неприязнь, возникшая со слов матери, считавшей Боброва косвенным виновником кончины отца.

«До Боброва доходили слухи, что Валентина Ивановна Федотова обвиняет его в необъективном отношении к мужу в последние месяцы его жизни, — вспоминал Владимир Пахомов. — На её взгляд, Боброву, в то время начальнику команды ЦСК МО, следовало уступить своё место в составе делегации, направляющейся в Англию, её мужу, но он этого не сделал...

Бобров сердился, на какой-то миг ему казалось, что происходящее с Володей — результат козней его близких родных: матери и трёх её братьев, известных футболистов Жарковых — Георгия, Василия и Виктора...»

Исключать предположение о влиянии матери мы не будем. Сам же Владимир Федотов говорил в интервью «Спорт-экспрессу» в декабре 1997 года следующее: «Как и все, я искренне уважал Боброва, а вот ответной симпатии не ощущал. Почему? Я сам себе задавал этот вопрос, но точного ответа не находил. Возможно, это было связано с непростыми отношениями Боброва с моим отцом. Говорят, что когда они играли, то, будучи равновеликими звёздами, ревниво относились друг к другу. Мне трудно об этом судить, но я точно знаю, что папа никогда никому не завидовал».

Стало быть, мнительный Федотов-младший считал, что Бобров относится к нему предвзято из-за каких-то давних неурядиц с его отцом. Но обратим внимание: Валентина Ивановна Федотова стала возводить на Боброва напраслину после безвременной кончины мужа, а при жизни Григория Ивановича никаких критических замечаний в адрес Боброва ни разу не высказывала.

В подтверждение приведём её слова в интервью тому же «Спорт-экспрессу»: «Да, конечно, Бобров был хорош. Но не сильнее, чем Федотов. У них, кстати, были прекрасные отношения. Всеволод не раз говорил, что заиграл он во многом благодаря Грише».

Остаётся предположить, что кому-то было выгодно вбить клин между тренером и футболистом, используя подверженность Федотова-младшего рефлексиям. Как человек, уже умудрённый жизненным опытом, Всеволод Михайлович мог бы, вероятно, сделать шаг навстречу, но ему, прекраснодушному, не могла прийти в голову мысль о чьих-то кознях, отравляющих сознание игрока. Вины за собой он не чувствовал, никакой намеренности в его претензиях к Владимиру не было...

Если Федотов, так или иначе, являлся одним из ведущих игроков команды, то вторым возмутителем спокойствия оказался защитник Владимир Пономарёв. Его лучшие годы в футболе были уже позади, но мучимый травмами игрок в удовольствии высказаться себе не отказывал.

Вновь процитируем Владимира Пахомова: «Пономарёв всегда любил поворчать — на погоду, на грунт стадиона, где должна состояться игра, на партнёров, вовремя не возвращающихся назад, чтобы отстаивать ворота, на судей, злоупотребляющих свистками, наконец, на тренеров, миндальничающих с нерасторопными игроками и плохо понимающих футбол».