Всеволод Бобров

В 1940 году сборная Москвы, созданная на базе «Спартака», побывала в Болгарии, где разгромила своих соперников: «Славию» со счётом 6:1, а сборную Болгарии — 7:1. В обоих поединках Григорий Федотов забивал по три мяча, став героем турне. Его заслуги были отмечены званием заслуженного мастера спорта и именными золотыми часами с гравировкой «Отличному футболисту Красной армии, лейтенанту Григорию Федотову от наркома обороны маршала С. Тимошенко».

Михаил Якушин вспоминал ту поездку: «Там и пришлось сыграть мне вместе с Федотовым. Друг друга на поле мы поняли сразу и получили удовольствие от совместной игры. На нашу с ним долю пришлось девять мячей, забитых в результате просто-таки идеального взаимодействия.

К сожалению, Федотов вскоре получил тяжёлую травму... Врачи зафиксировали привычный вывих плеча. Играть ему стало непросто: малейшее столкновение приводило к возобновлению травмы... Поэтому на поле он выходил теперь с некоторой опаской. Вскоре после войны другой защитник-костолом серьёзно повредил Федотову колено. После этого, конечно, его возможности стали ограниченными, и он в основном только подыгрывал партнёрам. И хотя делал это мастерски, прежнего блеска и разнообразия в игре Федотова уже не было».

Кто мог оценить игру Григория лучше, чем Борис Аркадьев, под началом которого Федотов отыграл в общей сложности восемь сезонов. В книге «Тактика футбольной игры» он писал: «Лучшим центральным нападающим до полученных им травм колена и плеча был, бесспорно, Григорий Федотов, обладавший полным набором качеств, необходимых для этого амплуа».

Обратимся к книге Татьяны Любецкой: «Его основным “коньком” Борис Андреевич считал способность совершать удары по воротам в сложнейших ситуациях и из любых положений, а самым знаменитым его ударом — удар с лета. Что же касается федотовских передач, то они были столь точны и своевременны, что принявшему мяч оставалось лишь забить гол. Он вообще очень тонко чувствовал, когда нужно сыграть с партнёром, а когда в одиночку...»

«Как его уважали игроки! — вспоминал Борис Андреевич. — От него исходило какое-то магическое внушение уважения, признания. В игре соперники не решались бить его по ногам. Никому просто в голову не приходило общаться с ним на языке пинков и подножек. А его бег! Быстрый? Да, но не самый быстрый. Впрочем, если он устремлялся на прорыв, то, как правило, уходил от преследователя. Но не в этом, однако, дело. Интересна была сама манера бега — этакий длиннющий, тягучий шаг. Он как бы стелился по полю в отличие от Боброва, у которого была высокая посадка, высокий вынос колена...

А если Федотову случалось оказаться в защите — к примеру, команда ведёт, до конца игры остаётся немного времени, и, чтобы не пропустить гол, нападение оттягивается назад, уплотняя тылы, — он был очень похож на защитника и так искусно отбирал мяч и разрушал “вражеские” комбинации, что могло показаться, будто он всю жизнь только и играл в обороне — опять же в отличие от Боброва, который в защите выглядел словно бы не в своей тарелке, ибо был форвард и только форвард “божьей милостью”».

Непосредственным «пострадавшим» от действий Федотова был его будущий одноклубник Константин Лясковский. В книге «Техника ударов» он писал: «Много лет тому назад Григорий Федотов, ещё совсем молодой, малоизвестный даже мастерам, при “первом знакомстве” забил нам, армейцам, такой гол, что мы этого форварда запомнили раз и навсегда.

Было это в матче чемпионата страны между ЦДКА и “Металлургом” в 1937 году. В то время Федотов играл в “Металлурге” на левом краю, а я — центральным защитником в ЦДКА.

Игра сложилась так, что Грише в первой половине не пришлось особенно проявить себя: партнёры мало пасовали ему на левый край. Но вот в конце тайма один из нападающих “Металлурга” прошёл по правому флангу почти до линии ворот и сделал высокую навесную передачу на противоположную сторону в район угла штрафной, где, как мне показалось, совсем безучастно стоял Федотов.

Я бы мог перехватить передачу головой, но мелькнула мысль, что с места, где находился Федотов, гола не забить. И вдруг Федотов сделал молниеносный рывок навстречу мячу и с резким поворотом на опорной ноге, сильно наклонив туловище, ударил по снижающемуся мячу правой ногой. Мяч пулей пролетел мимо меня и, ударившись о землю перед вратарём, влетел в дальний угол».

Аркадий Чернышёв получил известность как хоккейный тренер, но был он в своё время и незаурядным футболистом. Вот фрагмент из его интервью еженедельнику «Футбол-хоккей» (№ 39 за 1971 год): «Я играл до войны в футбольной команде московского “Динамо” центральным защитником. Приходилось опекать таких нападающих, как Борис Пайчадзе и Григорий Федотов. Каждый из них был истинным виртуозом.

На Пайчадзе играла вся команда, поэтому разрушать комбинации тбилисцев было значительно легче. Получив мяч, Пайчадзе нелегко с ним расставался, он обладал великолепным дриблингом, и отобрать у него мяч было сложно. Но я преследовал его, боролся, и часто мне удавалось обезвредить главного форварда тбилисского “Динамо”.