Всеволод Бобров

«У них были своеобразные отношения, — дополнял Белаковский в одном из интервью. — Бобров Сталина уважал, а тот его в свою очередь очень любил. И, конечно, это был из ряда вон выходящий случай, да и кому бы ещё Бобров позволил такое! Но что было, то было...»

Шли годы, Всеволод Бобров повзрослел, стал осознавать свой общественный статус, чему способствовала растущая популярность, а чувство собственного достоинства было ему всегда присуще. У него накапливались отрицательные эмоции от сложностей в общении с Василием Сталиным, необходимости сносить унижения и самодурство патрона. Положение любимца барина не могло не тяготить Боброва. Добавляли раздражения и последние футбольные неудачи. Тем не менее Всеволод до конца своих дней сохранил тёплые чувства к Василию Сталину, что подтверждает Елена Боброва.

В середине 1950-х годов — после блестящих побед хоккейной сборной — популярность Боброва достигла апогея. Точнее, это была подлинно народная слава. В 1951 году вместе с известной конькобежкой Риммой Жуковой Бобров пошёл в Большой театр на оперу «Аида». А после первого акта исчез. В следующем антракте Жукова нашла Всеволода в фойе — он был окружён толпой болельщиков. И только тут она поняла, почему заметно поредел зрительный зал Большого театра.

Образ жизни и стиль поведения Василия Сталина обрисовал в своих мемуарах Николай Петрович Старостин: «Об отце он не сказал ни слова. Ни восторженного, ни критического. Это само по себе уже было удивительно. Ведь тогда вся страна вставала и ложилась спать с молитвой во славу “великого Сталина”.

Признаться, и я был не самый подходящий собеседник для разговоров на темы, отвлечённые от спорта и футбола, — только что освободившийся политзаключённый. Да и время и место общения не располагали к откровенности.

Беседы наши, как правило, проходили по утрам: с 7 до 8 с ним можно было обсуждать что-то на трезвую голову. Потом он приказывал обслуге: “Принесите!” Все уже знали, о чём речь. Ему подносили 150 граммов водки и три куска арбуза. Это было его любимое лакомство...

В основном вокруг него крутились люди, которые устраивали свои личные дела: пробивали себе квартиру, звания, служебное повышение. Я не припомню, чтобы он при мне занимался служебными делами. Молва о нём была такая, что если попадёшь к нему на приём,то он обязательно поможет.

Разномастные чиновники не давали ему прохода: он наивно выполнял бесчисленное количество просьб оборотистых людей, которые его использовали. Все вопросы решались обычно с помощью одного и того же приёма — адъютант поставленным голосом сообщал в телефонную трубку: “Сейчас с вами будет говорить генерал Сталин!” Пока на другом конце провода приходили в себя от произнесённой фамилии, вопрос был практически исчерпан.

К тому времени я уже разбирался, что Василию нравилась роль вершителя чужих судеб, он пытался в этом подражать отцу.

Вращаясь в пределах высшего партийного круга, с высот которого кажется, что в жизни всё просто, не приученный даже к минимальным умственным усилиям, он не был расположен к какой-либо серьёзной деятельности. Он не давал себе труда поработать дома даже с теми служебными документами, которые не успевал просмотреть в штабе, и возвращался к ним лишь после того, как выходил из очередного запоя».

Вероятно, Николай Петрович несколько утрировал увиденное. Во всяком случае, Капитолина Васильева возмущалась воспоминаниями Старостина и других авторов, писавших о беспробудном пьянстве Василия Сталина.

Старостин упоминал и о том, что в особняке на Гоголевском бульваре ему приходилось делить с Василием одну кровать. На что Капитолина Георгиевна отреагировала с недоумением, сказав, что её подмывало позвонить Николаю Петровичу и спросить: «А я-то в это время где была?»

Она рассказывала, что Сталин много времени отдавал службе, а офицеры штаба говорили о сильном преувеличении в изображении своего командира горьким пьяницей, уж на службе пьяным его никогда не видели.

Следует хотя бы коротко рассказать и о других командах, представлявших ведомство Василия Сталина.

Понятие «команда» в те времена носило не только привычный, общеупотребительный смысл. Создание «команды» означало выделение штатных должностей, на которые зачислялись спортсмены и тренеры.

Владимир Пахомов в своей книге «Под покровом творимых легенд» приводит сведения о том, когда формировались некоторые команды ВВС: «Днём рождения хоккейной команды считается 19 ноября 1948 года, когда об её создании вышла директива Генерального штаба. В тот же день Генштаб решил создать команду ВВС по мотоспорту.

Две схожих директивы Генштаба увидели свет 8 марта 1949 года — о появлении конькобежно-велосипедной и баскетбольной команд. 25 ноября того же года дошла очередь до гимнастики, а заодно до плавания, прыжков в воду и водного поло (водные виды спорта объединили в одну штатную команду)».