Всеволод Сергеевич Семенцов и российская индология

Эпитет кави прилагается к большинству богов ведийского пантеона. Во многих случаях контекст не даст возможности определить, какой именно смысл вкладывается в данном стихе в это понятие. Таковы, например, стихи, обращенные к Агни: «Посредством Агни воспламеняется Агни — кави, хозяин дома, юноша» (1.12.6); «Тебя (Агни) боги все вместе сделали вестником. Почитающие тебя, о кави, зовут бога во время жертвоприношений» (V.21.3); «Обладающий сильным блеском <…> ты даешь награду благочестивому, о кави» (X.140.1, cp. 1.76.5; 128.8; 149.3; 188.1; II.6.7; III.2.17; 12.3; 14.1; 23.1; 29.5,12; IV.2.12,20; 3.16; 15,3; VI.1.8; 15.11; 16.30; VII.2,7; 6.2; 9.1,3; 15.2; VIII.39.9; 44.12,21,26; 60.3,5; 75.4; 102.5; X.100.6; 110.1 и др.); к Соме: «Ты, Сома <…> кави, уселся на жертвенную солому» (IX.59.3); «Вдохновенные (певцы) в поиске помощи очищают кави (Сому), достойного очищения» (IX.63.20); «Того смертного, о Сома, кто нашел радость в дружбе (с тобой), ты, бог, сопровождаешь, о мудрый кави» (1.91.4; ср. также: IX.10.8; 12.8; 18.2; 25.6; 27.1; 47.4; 50.4; 64.30; 66.10; 71.7; 72.6; 82.2; 85.9; 86.13,25; 102.6; 109.13; и др.); к Индре: «Кто хочет связи с Индрой, кто — дружбы, кто — братства, кто (ищет) у кави поддержки» (IV.25.4); «Тебя (Индру), о кави, пусть опьянит сок сомы» (VIII.45.4); к Ашвинам: «Всегда я хотел, о два кави, вашей милости. Содействуйте, о Ашвины, всем моим гимнам!» (1.117.23); «Два мужа, два кави <…> крепнущие благодаря гимнам» (VIII.8.5); к Пушану: «Проткни острием сердца скупцов, о кави!» (VI.53.5,7); к Брихаспати: «Какой песней, какими достойными успеха гимнами возвеличить громкоревущего кави Брихаспати!» (Х.64.4); к Сурье: «юный кави» (V.45.9), «наилучший кави среди кави (kavitamaḥ kavīnām)» (V.42.3); к Марутам: «На службе у тебя (Агни) <…> кави Маруты» (1.31.1), «солнечнокожие кави» (VII.59.12) и т. д.

Вместе с тем в других случаях эпитет кави или понятие кавья, связанные с тем или иным богом, явно указывают на его поэтические способности, его дар творца и хранителя священного слова. Так, в качестве поэта богов весьма часто выступает Агни: «Тебя, о Агни, Адитьи сделали (своими) устами, тебя они, чистые, сделали (своим) языком, о поэт (kave)» (11.1.13). От Агни, говорится в одном из гимнов Ригведы, «рождаются поэтические творения (kāvyā), от тебя — молитвы (manīṣāḥ), от тебя — достойные успеха гимны (ukthāḥ)» (IV. 11.3). Когда Агни произнес священные гимны (brahmāṇi), «он охватил все поэтические дарования, как обод колесо» (II.5.3). Будучи поэтом (kavi), Агни украшает обет богов (I.31.2), «его гимны (dhīḥ) очищают основание жертвенника» (I.95.8), он именуется «поэтом с медом в руках» (kaviḥ <…> madhuhastyaḥ) (V.5.2), тем, «кто обладает вдохновением поэта (kavikratu)» (III.2.4; 14.7; 27.2; VI.7.7) и т. п.

Агни и Индра вместе «главенствуют в (поэтических) состязаниях <…> их, поэтов, вопрошают о поэтическом даре (madhyambharāṇāmadhikṣitaḥ… kavitvanā kavī pṛchyamānā)» (VIII.40.3). Того же Индру творцы Ригведы знают как «поэта, завоевывающего награду в состязаниях» (vidmā hitvā dhayanijayaṁ vājeṣu… kave) (III.42.6). И, учитывая отождествление в «тайном языке» Ригведы гимнов с коровами и лошадьми, стих «Будучи мудрым кави, укрась наши восхваления, о щедрый (Индра), коровами и конями» (viduṣkaviḥsanpiśā giromaghavangobhiraśvaiḥ) (VII. 18.2) можно интерпретировать как призыв к Индре наградить певцов Ригведы подобающими его собственному поэтическому дару песнопениями.