Вся фигня – от мозга?! Простая психосоматика для сложных граждан

Сам субъект будет и охотником, и жертвой. И в этом нет ничего экстравагантного. Изнуряющая себя диетами барышня, бросающийся грудью на дзот солдат, работающий в три смены трудоголик — все они в известной степени совершают акт садистической рефлексии^{87}. Не аутоагрессии, которая распыляется равномерно и случайно на разные участки Я! А целенаправленной деятельности, у которой есть мотив: власть. Власть над своим телом. И через эту власть осуществляется уничтожение соматических слабостей, то есть борьба с несовершенством. К сожалению, в этой борьбе о главном мотиве — совершенстве — часто забывают. Зря, потому что совершенство нужно не абсолютное, а относительное. Ровно столько, чтобы с помощью своего тела управлять собой и другими.

Получать известное удовольствие от борьбы с собой, от преодоления себя, от совершенствования через уничтожение несовершенства — это нормально, хотя и сопряжено с некоторым риском. Практика «умерщвления плоти» как альтернатива заботы о себе известна из ранней аскетики (как христианской, так и оккультной). Проблемы начинаются, если место агрессора займет не самость, а какая-то часть Сверх-Я или весь Идеал целиком. Вот уж где почва для паранойи, бреда величия, суицида, религиозного и политического фанатизма. К вам это никакого отношения не имеет.

Итак, первое отрицание сделано: субъект обратил садизм на себя. Хотя в этом обращении неявно сохраняется след влияние других людей. Ведь вся эта борьба с собой делается ради власти над другими. Давайте проявим этот след, совершив второе отрицание.

Д. Реституция

Это слово использовал Фройд. По-русски это всего лишь «восстановление в правах». Если садистическая рефлексия заходит слишком далеко, психика начинает лихорадочно искать пути к самоисцелению. Фройд рассматривал только психотический сценарий, когда психика преодолевает свои нарциссические заскоки. Хотя мы здесь не рассматриваем психозы, следующий пример поможет нам лучше понять психосоматический механизм.

Допустим, после рефлексии на место объекта пришло Сверх-Я и начало безжалостно нападать на все несовершенства субъекта. Надо понимать, что Сверх-Я щадить никого не будет. Для него все недостаточно идеальные представления (то есть вся остальная психика!) являются чужеродными, враждебными, приговоренными к уничтожению. И чем больше влечений напарываются на рефлексию не через Я, а через Сверх-Я, тем быстрее психика идет вразнос. Всякая мыслительная и эмоциональная активность угасает. Все ресурсы тратятся на моральное изничтожение себя.

Психика ищет выход. И находит. Нужно сделать откат рефлексии. Поставить на место объекта кого угодно, только не Сверх-Я. Кого угодно! Вот, например, ходит к нам лечащий врач. Нужно сделать его объектом, то есть агрессором. Вся мощь перегруженного энергией Сверх-Я проецируется на одинокого доктора. Несопоставимый масштаб. В результате этому доктору приписывается такое могущество, что пациент теперь везде видит заговор врачей. Просто потому, что представление доктора получило всю энергию от Сверх-Я и запустило волну агрессии по всему Я. Это глобальный процесс, при котором из бессознательного всплывают такие архетипические крокодилы, что одним бредом преследования пациент не отделается. По мотивам фантазий больного можно писать книги.

Что, кстати, и было сделано в начале прошлого века. Самим пациентом. А потом проанализировано Фройдом^{88}. И здесь важно соизмерять последствия. Да, паранойя — не самое гармоничное состояние души. Но, по Фройду, это не болезнь, а реакция психики на болезнь. Да, болезнь есть, ее природа сугубо биохимическая, и поэтому психоанализ здесь бессилен. Но психика сама пытается компенсировать болезнь, рывком вытаскивая Сверх-Я из роли всемогущего агрессора. Пусть ценой паранойи. Но альтернативы нет. Вернее, альтернатива — это простое нарастание негативной симптоматики^{89}, неуклонный распад психики.

Возвращаясь к пассивным агрессорам. У них не все так фатально. Их самооценку атакует не Сверх-Я, а всего лишь часть Я. По каким-то причинам эти личности не могут черпать вдохновение для развития из садистической рефлексии. Многие из них, в силу воспитания, искренне считают себя людьми нравственными, добрыми, скромными и по меньшей мере идеальными. Мысли о собственном несовершенстве не беспокоят их сознание. Поэтому состояние садистической рефлексии тяготит их, и они совершают реституцию. То есть отменяют идентификацию своей самости с агрессором. Или с жертвой. Или оба варианта сразу.

Выбор того, в чью пользу совершается реституция, зависит от врожденных наклонностей, воспитания, внешних случайностей. В любом случае: пассивный агрессор коммуницирует с вами ровно таким образом, чтобы вы добровольно-принудительно встроились в структуру его влечения. Стали либо жертвой, либо агрессором, либо стали бороться со своими несовершенствами. А пассивный агрессор будет смотреть и... И получать удовольствие? Ну, вряд ли такие люди умеют получать удовольствие от чего бы то ни было. Скорее, Я агрессора просто получит передышку.