Вся история Фролова, советского вампира

Поздним вечером следующего дня на ферме, на пятачке возле вагончика, в беседке сидели скотники и пили брагу. Брагу принес Серега и сказал, что дала ее жена агронома. Было душно. Коровы стояли поближе к кормушкам, а мужики отмахивались от комаров и разговаривали. Брагой они называли забродивший настой зерна или хлеба, сырьё, из которого гонят самогон, но сырьё само превращается в конечный продукт, без дальнейшей переработки, если самогон гнать некогда, потому что выпить надо прямо сейчас.

Поводом для позднего сидения и выпивки было скорое, то есть завтрашнее, расставание с Серегой. По оценке мужиков, знакомых с уголовным кодексом не понаслышке, – на год или полтора, не больше.

Серега сегодня с работы (а работал он на складе) пришел домой, уже выпивши. Дома выпил еще бутылку вина и подрался с соседом. Драка возникла на принципиальной основе, как продолжение спора, из чего делалась казацкая нагайка. Сереге кто-то сказал, что из бычьего члена, а сосед не хотел верить в такую подробность и утверждал, что из обычных ремней. Сереге стало обидно. В запале драки он схватил трехлитровую банку, которая сушилась, надетая на штакетник, ввиду предстоящей засолки огурцов. Банка разбилась о голову соседа неудачно. Отлетевшее дно порезало голову аж до кости, было много крови. Соседа увезли в район.

Мужики знали, как знал и Серега, что завтра с утра придет за ним участковый и уведет его туда, откуда возвращаются через полгода, через год, через пять лет, смотря по обстоятельствам.

– Участковый раньше десяти не придет, – говорили мужики, – к нему брат из Багаевки приехал. Он пока проснется, пока протрезвеет, и мотоцикл у него испортился, не заводится. Ты, Серега, в вагончике поспишь, он, пока с хутора дойдет, как раз часов десять и будет. Мы в восемь скот выгоним, после дойки, доярки еще браги дадут, а, может, и вина. Домой тебе не надо. Куда ты по темени пойдешь! еще утонешь в реке!

Мысль о том, что Серега утонет в реке развеселила мужиков – они долго смеялись… Вдруг они увидели, что у входа в беседку стоит какой-то незнакомый мужик. Мало ли кто тут ходит, вон комбинат бытового обслуживания привезли на три дня, или университетские… Но раньше этого мужика скотники точно не видели.

– Браги хочешь? – спросили мужики.

– Да нет, – отозвался он и сел на скамейку.

– Захочешь – скажи, – продолжали мужики, – браги много. Серегу завтра в ментовку забирают.

Он посмотрел как-то тревожно и ничего не ответил. Сидел тихо, смотрел прямо перед собой как-то странно, видимо, успел уже поддать. Интересно, что мужики не запомнили ни как он выглядел, ни как он был одет. Сидит и сидит. Нет, ну точно успел уже где-то врезать.

Мужики курили – он не курил. Мужики пили брагу – он не пил. Мужики обсуждали Серегину историю и строили планы, как он будет жить в колонии – он не принимал участие в разговоре.

Прошло, наверное, полчаса, а то и больше. Вдруг он спросил:

– А у вас покушать есть что?

– Лук есть, сало, – предложили мужики, – хлеб там, ну и молоко. Молоко в холодке стоит. Мы ж не жрать сюда пришли.

Он взял сало, долго на него глядел и положил на место. Молоком тоже не заинтересовался. Постепенно его присутствие стало как-то беспокоить мужиков.

– Слышь, ты чё здесь сидишь? Браги не пьешь. Ты кто, с университета?

– Нет, – ответил мужик.

– А откуда?

– Да оттуда, – сказал он и неопределенно махнул рукой.

– С Самодуровки что ли?

– Да, – сказал мужик.

– Что-то я тебя не припомню, – сказал Серега, – я самодуровских всех знаю. Приехал что ли к кому?

– Да, – кивнул мужик.

– А к кому? – спросил Серега.

– Да так, – неохотно отозвался мужик.

– Слушай, Серега, отстань от человека, что ты пристал, ну сидит мужик, и сидит – пусть сидит, – сказали скотники.

– Слушай, я, в натуре, всех самодуровских знаю, что он гонит. Слышь, мужик, ты вообще кто, тебя как зовут? – не унимался Серега.

– Васей зовут, – глухо отозвался незнакомец.

– А фамилия твоя как?

– Слушай, отвяжись от человека! – пытались успокоить его мужики.

– Мужик, а ты вообще – кто?

– Да я так… Нормально всё, – пытался замять разговор пришедший.

– Так ты из университетских? Или не из университетских? – видно у Сереги закрадывались какие-то смутные подозрения.

– А покушать у вас нет чего? – невпопад спросил опять незнакомый.

– Да ты ж спрашивал уже. Вон лук – хочешь лука?

– Нет, – замялся тот.

– Наверное, он из университетских, – окончательно решили мужики.

– Я слышал, они там курят всякую херню, а потом дуреют. Из конопли делают. И вот сидит потом интеллигент – и кто он такой – сам не понимает. Мужик, ты вообще понимаешь, кто ты или не понимаешь? – снова повернулся к мужику Серега.

– Не понимаю, – проговорил неуверенно пришедший.

– А зовут тебя как? Ты, правда, Василий? – продолжал Серега.

– Василий.

– А, может, нет? – ехидно спросил Серега.

– Может, нет, – ответил тихо мужик.

– И ты, в натуре, с университетских?

– Да…, я – да… оттуда, – и незнакомый мужик махнул куда-то за свое плечо, но там, куда он показал, не было никакого университета, а только пустое ночное пространство.

– А фамилия твоя – как? – не отставал Серега.

– Да Фролов.