Вся история Фролова, советского вампира

Коварный Валера завёл в камыши. Тут островок мягкой травы, ниоткуда тебя не видно, а у Валеры бутылка вина. Фетяска, вполне нормальное вино. Полусладкое. У Оли Сыромятиной вино полностью сладкое, по вкусу немного похоже на повидло. Но от него голова кружится так, что начинаешь понимать – одинокая женщина делала. Стаканы? Не смешите. Ну, вот он, Валера. На расстоянии вытянутой руки. Только указательный палец положить ему на губы, чтобы он не смел возражать. Да и вряд ли он будет возражать. Не зря же он принёс с собой одеяло и заботливо расстелил на траве? Не только же о своих белых джинсах он при этом думал? Но сначала нужно ещё выпить. Чтобы внутренний голос не орал так громко.

Тут что-то вроде островка. «Камыши – это, в сущности, тростник. Мыслящий тростник? А кто тут вообще мыслящий? Я – точно нет. Если бы я была мыслящая, я бы держалась от Валеры подальше».

– Иногда надо напиться, – философски заметил Валера. – Чтобы не думать.

– Дорогой мой мальчик, чтобы не думать, совершенно не обязательно напиваться. Очень многие люди даже не пытаются думать без всякого алкоголя. Экономят на этом кучу денег.

«Это у нас светская беседа. Она непринуждённо перейдёт в поцелуи и так далее. Может, мне просто раздеться, пока я не передумала? Какой ужас! Что он обо мне подумает?»

– Одной бутылкой полусладкого мы не напьёмся.

– Не беспокойся, я уже выпила полбутылки какого-то страшно крепкого вина. Его привезла Оля Сыромятина. Она сделала это вино собственными руками. Это специальное женское вино. Оно называется – «Забудь о последствиях».

– Какие тут большие звёзды, – откликается Валера, видимо желая увести разговор от темы последствий. «А завтра скажет, что хочет жениться. За что мне?.. Но он прав. В том, что касается звёзд, Валера абсолютно прав. Свет фонаря перед общежитием сюда не доходит, небо очень чёрное, на нём гигантские звёздные скопления свисают, как тёмные виноградные гроздья, блестящие росой. И тишина какая-то неестественная. Нет, всё-таки не может это быть остров. Мы же не переходили реку вброд и не плыли на лодке? А мы здесь. Значит, обязательно есть путь по суше. А завтра я ему скажу… Стоп! Никаких “завтра”! Можно просто откинуться на спину. Тогда всё это мерцание будет прямо надо мной, а Валера догадается, что слова уже не нужны, наклонится и будет целовать меня в губы. А завтра… Господи, да что же это такое!»

Валера достал сигарету, закурил. «Идиот он, что ли? Ладно, тогда и я закурю, может, оно к лучшему».

Нет, это не остров, это полуостров. Узкая полоска, по которой идёт тропинка, связывает его с большой землёй. Но Сыромятина слишком много выпила вина своего изготовления и не заметила тропинку, а пошла прямо на свет Валериной сигареты, который было видно с берега. Запутавшись в камышах и попав ногами в воду, она довольно громко выругалась матом, чего от неё никто не ожидал. Значит, идём к ней на выручку. «Такое впечатление, что кто-то невидимый хранит меня от меня самой. Спасибо ему, конечно, хоть и немного жаль».

Да, но то, что Сыромятину вырвало от собственного вина, это уже просто несправедливо. Валера тактично ушёл вперёд. И правильно, раз она может идти сама. В комнате оказалось, что раздевать её не надо, она сама отлично легла на кровать и тут же уснула.

Тамара Борисовна вышла на крыльцо, достала сигарету, закурила. Ну и слава богу. Так даже лучше. Она успела заметить, как Валерины белые джинсы ушли за угол. С ними были чьи-то довольно стройные ноги в мини. Вот и всё. Да, конечно, так лучше. И тут на крыльцо вышел Бадер. Вино Сыромятиной дали и ему, он тоже был пьян.

– Тамага Богисовна, вы не спите? – Специальностью Бадера было задавать вопросы, ответ на которые очевиден.

– Нет ещё. Но собираюсь.

– Посидите со мной минутку.

– Конечно.

– Вот здесь. – Они сели на лавочку недалеко от входа.

– Меня Ольга Ивановна угостила вином, которое она сама делает. Очень, знаете ли, хогошее вино. Оказалось, я немного опьянел. Пгедставляете?

– Представляю. Она и меня угостила.

– И как вам?

– Очень хорошо. Долбит.

– Что?

– Долбит. Так местные говорят, когда пьют свою бодягу. Я в магазине слышала.

– Долбит. Какое хогошее опгеделение. Как точно народ находит слова, чтобы выразить… э…

– Я поняла.

– А посмотгите, какие звёзды! Когда лампа над входом в общежитие гаснет, я смотрю ввегх, на небо. В гогоде нет таких звёзд.

Ну, Бадера трудно заподозрить в какой-то хитрости, про звёзды он говорит без задних намерений, от чистого сердца.

– Как вы думаете, там кто-то есть?

– Думаю, да. Если тут есть, то и там есть.

– И они сейчас тоже смотгят на нас и спгашивают себя, есть там кто-то?

– У них сейчас, может быть, день. Тогда они в поле, собирают огурцы.

– Да… или помидогы. – Бадер улыбается. – А правда, вы думаете, они похожи на нас?

– Думаю, что похожи. Нам отсюда кажется, что они совершенные, летают на своих тарелках, и всё там здорово, и нет никаких проблем. Но вряд ли это так. Думаю, всё, как у нас.

– Вы извините, я хотел спгосить. Как товагищ. Тамага Богисовна, вы чем-то гасстгоены всё въемя. Вы стагаетесь не показывать, но я вижу.