Вся ложь (ЛП)

Мне было бы все равно, богата я или нет, но по какой-то причине я рада, что у меня есть хоть какая-то независимость. Не хотелось думать, что Алекс взял меня на благотворительность.

— Твой отец был... — он замолкает, словно взвешивает свои слова. — Он связался с какой-то плохой компанией, так что, если ты что-нибудь вспомнишь, сначала скажи мне.

Мой позвоночник выпрямляется, когда я медленно поворачиваюсь. Алекс стоит с нейтральным выражением лица.

— Какой тип плохой компании?

— Будет лучше, если ты не будешь знать.

— Я знала до того, как потеряла память, верно?

— Не совсем.

— Алекс. — мой тон становится умоляющим. — Ты видел мое лицо? Кто-то хотел моей смерти. Если моей жизни угрожает опасность, я имею право знать.

Он останавливается перед величественными двойными дверями с черно-белым мраморным рисунком и пощипывает переносицу.

— Гарет вел дела с мафией. Итальянской, Русской.

— М-мафия?

— Да. У меня есть подозрения, учитывая нападение на тебя.

— Ты думаешь, они сделали это со мной? Враги отца?

Он встаёт передо мной, избавляя меня от боли откидывать голову назад. Мышцы моей шеи расслабляются, когда я возвращаю положение под нормальным углом.

— Они не были врагами твоего отца, вот почему странно, что они преследуют тебя, не говоря уже о трех годах после его смерти. — он присаживается передо мной на корточки. — Я твой адвокат, Рейна. Если мне нужно что-то знать, скажи мне.

— Я... я не знаю. — мой язык тяжелеет во рту. — Почему ты так уверен, что это мафия? Разве это не может быть кто-то другой?

— На этом повсюду их отпечатки пальцев. Нападение, взлом и черный фургон, который стоял лагерем возле больницы, как только тебя госпитализировали.

Это плохо. Очень плохо.

— Значит ли это, что я все еще в опасности?

— Они исчезли, но всегда могут вернуться.

— Полиция?

Он усмехается.

— Они бесполезны и думают, что бизнес Гарета все еще связан с мафией. Они охотятся за тобой, а не за тебя, Рейна. Ты должна это понять.

— Я понимаю.

— Мне нужно знать, с чем мы имеем дело. Если ты что-нибудь вспомнишь, я должен быть первым, кто узнает, хорошо?

Я медленно киваю.

Алекс кивает в ответ и поднимается на ноги, затем вкатывает меня внутрь. Мое сердце бешено колотится от обилия информации, которую я только что узнала. Мафия. Какого черта мой отец ввязался во что-то настолько опасное и как я вписываюсь в общую картину?

Полная женщина с ярко-светлыми волосами ускоряет шаги по направлению к нам. Она останавливается и вытирает руки о фартук, взгляд у нее добрый, но отстраненный.

— С возвращением, мисс Рейна. Надеюсь, вы чувствуете себя лучше. — она говорит с легким южным акцентом.

Я смотрю на Алекс, молча спрашивая, кто она.

— Это Элизабет, — говорит он. — Она отвечает за порядок в доме.

— Значит это правда. — уголки ее глаз опускаются вниз. — Вы ничего не помните.

Я медленно киваю, чувствуя себя ужасно из-за того, что полностью стерла ее — и всех остальных — из своей памяти.

— Все в порядке, дорогая. — она берет мою инвалидную коляску из рук Алекса.

Он прижимает телефон к уху и поднимается по лестнице налево.

— Элизабет будет хорошо заботиться о тебе. Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, Рейна.

Он исчезает прежде, чем я успеваю что-либо сказать.

— Он занятой человек, не так ли? — я спрашиваю Элизабет.

— Я удивлена, что он нашел время, чтобы привезти вас домой из больницы, — она обрывает себя и быстро продолжает: — Не то, чтобы он не беспокоился о вас. Он переживал, но... ну...

— Его работа на первом месте. — я заканчиваю за нее.

— Ну, да.

Я вроде как поняла это по тому количеству времени, которое он провел на телефоне всю дорогу сюда.

— Хотя ему не все равно, — бормочет она, будто разговаривая сама с собой.

Как только мы достигаем лестницы, я кладу руки на подлокотники коляски и пытаюсь встать.

Болезненность разливается по всем моим мышцам.

— Все в порядке. — Элизабет пытается меня успокоить. — Я позвоню Джейсону, чтобы он пришел и помог вас поднять.

— В этом нет необходимости. — я встаю, опираясь на перила для равновесия.

Что-то подсказывает мне, что я ненавижу навязываться людям или просить их о чем-то, что я могу сделать сам.

Снаружи по-прежнему доносятся звуки музыки.

— Если подумать. — я снова сажусь и пытаюсь сдвинуть кресло, не вызывая боли в плечах.

— Вы в порядке, дорогая? — Элизабет удерживает меня на месте, не давая упасть набок.

— Да. Я хочу посмотреть, что происходит снаружи.

— Ну... ммм... — ее взгляд мечется туда-сюда.

— Что это?

— Будет лучше, если вы не будете знать.

— Что вы имеете в виду? Кто там снаружи?

— Ваши друзья по колледжу.

Я улыбаюсь.

— Еще одна причина встретиться с ними.

Может, как сказал доктор Андерсон, увидев знакомые лица, я наконец выйду из этого зомби-транса и получу то, чего жду с нетерпением. Например, восстановлю свои воспоминания.

— Верно. — она замолкает, оглядываясь по сторонам, словно пытается найти выход — из чего, я не знаю. — Возможно, это потому, что вы не помните, что вам все равно, но прежняя Рейна никогда бы не позволила другим увидеть ее такой.