Вся ложь (ЛП)

На нем темно-коричневый костюм итальянского покроя. Его короткие темные волосы идеально уложены, а проницательные зеленые глаза так похожи на…Ашера.

— Вы отец Ашера?

— Ты помнишь меня. — он улыбается, и улыбка достигает его глаз. — Я забеспокоился, когда врачи упомянули об амнезии.

— Я все еще не помню. Вы просто так похожи на него.

— Я понимаю. — он расстегивает пиджак и садится на табурет рядом со мной. — Я Александр Карсон, отец Ашера и в некотором роде твой опекун.

— Мой опекун? Разве мне не двадцать один год?

— Да, почти двадцать один. Я был твоим законным опекуном, пока тебе не исполнилось восемнадцать, и с тех пор, как ты продолжила учиться в Блэквуде, я остаюсь твоим ближайшим родственником.

О. Ладно.

— Тогда это должно означать, что мы с Ашером не помолвлены.

Я не смогла бы сдержать улыбку в своем голосе, даже если бы попыталась.

Это был кошмар.

— Да, вы помолвлены, Рей.

Мое хорошее настроение падает, как атомная бомба.

— Я не могу быть помолвлена со своим приемным братом.

Он улыбается ободряюще, как медсестра.

— Я стал твоим законным опекуном в выпускном классе средней школы, но вы с Ашером были помолвлены задолго до этого. Кроме того, вы никогда по-настоящему не жили вместе. Ашер учился в Оксфорде последние три года.

Оксфорд. Это в Англии. Фух. Так что он вернется туда и оставит меня здесь в покое.

Проблема решена.

Я сосредотачиваюсь на отце Ашера с вновь обретенным интересом. В отличие от Ашера, его глаза светло-зеленого цвета и более злой формы. Его губы тоньше. Это профиль человека, находящегося у власти, я не знаю, откуда я это знаю, но я знаю.

— Вы сказали, что стали моим законным опекуном в выпускном классе?

Он протягивает мне стакан воды, и я пью, хотя не хочу.

— Верно.

— Ч-что случилось с моими родителями?

Мое сердцебиение ускоряется, и я крепко сжимаю стакан, ожидая его ответа. Что-то подсказывает мне, что мне это не понравится.

Тень печали покрывает его черты.

— Твоя мать умерла во время родов, а ты потеряла отца в результате несчастного случая. Гарет был моим лучшим другом и партнером. Он назвал меня твоим опекуном в своем завещании.

Ох.

Давление нарастает у меня за глазами, и странное чувство горя охватывает меня. Это не только из-за смерти моих родителей, но и потому, что я ничего из этого не помню.

Как я могла забыть своих собственных родителей?

Нет.

У меня есть родители. В глубине души я думаю, что где-то у меня действительно есть родители.

Александр похлопывает меня по руке с глубоким сочувствием, трогающее мое сердце. Его отношение в миллион раз отличается от отношения его сына-дьявола. Если бы не сверхъестественное физическое сходство, я бы никогда не связала их вместе.

— Шаг за шагом, Рей. — он ободряюще смотрит на меня. — Мы справимся.

Волна слез накатывает на меня, наворачиваясь на глаза.

Это слова, которые я жаждала услышать больше всего с тех пор, как пришла в себя с чистой головой. Я хотела, чтобы кто-нибудь утешил меня и сказал, что все будет хорошо. Вместо этого мой долбаный жених назвал меня монстром и угрожал сломать меня.

Я проглатываю желание заплакать.

— Спасибо, мистер Карсон.

— Для тебя я дядя Алекс, или просто Алекс, если ты еще не чувствуешь себя знакомой со мной. — он еще раз похлопывает меня по руке, прежде чем встать. — Тебе следует освежиться. Полиция здесь. Помни, не отвечай на то, на что тебе не хочется отвечать. Я уже сообщил им о твоей потере памяти. Они прекрасно понимают, что твоих показаний будет немного, но они все равно попытаются надавить.

Я медленно киваю.

Вчерашняя медсестра входит внутрь с безмятежным, приветливым выражением лица.

Я не могу удержаться и смотрю ей вслед, ожидая, что вчерашний кошмар появится с намерением забрать мою душу.

Оксфорд, помнишь? Наша помолвка даже не может быть настоящей, если мы живем порознь больше трех лет. Отношения на расстоянии, как известно, не работают — не то чтобы у меня были какие-то отношения с этим психом.

Медсестра Эрика обменивается со мной несколькими любезностями, помогая мне сесть в инвалидное кресло.

Помимо боли в затылке и плечах, у меня болят руки, а ноги покрыты синими и зелеными синяками, будто кто-то избил меня с намерением убить. Я не могу встать на правую ногу; доктор упомянул что-то о сильном растяжении связок.

После того, как Эрика помогает мне сходить в туалет, я кладу обе руки на раковину в качестве опоры и поднимаюсь. Боль пронзает мой затылок и единственную здоровую, нетвердую ногу. Я прикусываю нижнюю губу и замираю, тяжело дыша, пытаясь избавиться от агонии.

Я замираю, глядя вперед.

Галактика зеленых, синих и фиолетовых синяков покрывает мою щеку, начиная от глаза и спускаясь к впадине на шее.

И все же лицо, которое встречает меня в зеркале, мне знакомо.

Слишком знакомо.

У меня стройное, высокое тело, как у модели. Моя грудь пышная и упругая, и я выгляжу подтянутой, словно зарабатываю на жизнь работой.

Мои экзотические голубые глаза такие огромные, что это пугает со всеми окружающими их синяками. Как будто тот, кто избил меня, был в нескольких секундах от того, чтобы выцарапать мне глаза.