Вся пани Иоанна. Том 1

Иоанна ХМЕЛЕВСКАЯ Вся ПАНИ ИОАННА Все произведения о пани Иоанне в двух томах Том 1

Клин клином

У меня это с детства (Беседа с Иоанной Хмелевской)

– Начнем с того, что в этом разговоре мне будет труднее, чем Вам, – откровенно говоря, мне Ваши “детективы” очень нравятся. На мой взгляд. Вы в нашей стране – единственный достойный ученик (ученица?) Раймонда Чандлера...

– Я очень люблю Чандлера, читаю его с удовольствием, но отнюдь не считаю себя его ученицей. Чандлер ставит во главу угла интригующую загадку, пишет для того, чтобы читатель испытал эмоциональное напряжение, я же пишу для увеселения сограждан.

– Но повесть, даже детективная, не может быть оторвана от жизни. Читателю частенько бывает не до смеха...

– Чихала я на исторические деяния. С тех пор как человек слез с дерева, у него возникла потребность смеяться. И я хочу эту его потребность удовлетворять...

– Каким образом становятся детективными писателями?

– Не знаю, как становятся. Пишешь себе, вот и все. Только я ведь пишу не классические детективы, я писатель-юморист. У меня это с детства. Первую повесть я начала писать, когда мне было лет десять, и, конечно же, ей полагалось быть детективной. Я, правда, не помню, о чем там шла речь. У меня всегда наблюдалась склонность к графомании.

– А когда к Вам пришла идея зарабатывать писательством ?

– Мне такая идея вообще не приходила! Я была нормальным человеком и зарабатывала как все нормальные люди, работала архитектором в проектном бюро, вполне приличное занятие. Но еще и писала... У меня была уже готова половина “Клина”, когда знакомые посоветовали мне его издать. В издательство “Чительник” меня порекомендовал Мариан Эйле.

– Неплохая рекомендация! Не каждый, кто отличался склонностью к сочинительству, был знаком с Эйле...

– Я с ним не была знакома. В шестидесятые годы Мариан Эйле состоял главным редактором еженедельника “Пшекрой”. А я очень любила “Пшекрой”. И когда узнала, что Эйле приехал в Варшаву, – а “Клин” к тому времени был уже готов, – я решила дать ему эту повесть на отзыв. Позвонила и договорилась с ним о встрече. Эйле жил в гостинице, в какой-то из этих шикарных, то ли в “Европейской”, то ли в “Бристоле”, повесть взял и в тот же день, где-то около полуночи, позвонил и сказал, что да, стоит печатать. А потом позвонил в “Чительник” и сообщил, что к ним скоро придет одна чокнутая .. Меня он, кстати, тоже подготовил к первому моему визиту в издательство. Посоветовал одеться как можно хуже. Это для того, чтобы редакторши не заподозрили протекции на почве личной симпатии. Ну я и принарядилась. Старые сандалии на босу ногу, юбка с оборванной прошвой, а в руке сетка с продуктами: обычная такая авоська с петрушкой, хлебом, картошкой. Произвела очень хорошее впечатление. Повесть приняли и напечатали. А если серьезно, с добрым чувством вспоминаю всех сотрудниц из той первой моей редакции. Ко всем моим книгам, начиная с первой, они относились критически, но это была очень милая критика, она стимулировала совершенствовать написанный уже текст. Мне в общем-то повезло...

– Ответьте, пожалуйста, на такой вопрос: как пишутся детективы, откройте тайны ремесла...

– Я не знаю, что такое “ремесло”. У каждого профессионального писателя наработаны свои навыки. У одного есть “норма”, и он ежедневно, в определенное время, выдает сколько-то там страниц, другой пишет когда Бог на душу положит, а кто-то еще садится писать лишь тогда, когда у него уже все продумано – от названия до последней страницы. Я пишу то, что вижу. Возможно, потому, что думаю я только образами. Передо мной возникают образы, явственно, как на экране...

– Когда Вы впервые соприкоснулись с литературой?

– Мне повезло еще в раннем детстве. Когда мне было четыре года, меня насильно научили читать – от отчаяния. Я настырно домогалась, чтобы мне читали “Сказку о Железном Волке” – изо дня в день, без роздыху. Никто такой муки вынести не мог, потому что я знала ее наизусть и не допускала ни малейшего отклонения от текста, так что ничего не оставалось, как научить меня грамоте, чтобы я сама наслаждалась этой осточертевшей всем сказкой; Ну и, конечно, научившись читать, я больше в руки ее не брала и понятия не имею, о чем она.

– И что Вы читали потом?