Вся пани Иоанна. Том 2

Предположим, наняли. Меня этот нанятый не знает, значит, соблюдать осторожность придется Гжегожу. Или перед каждым свиданием со мной избавляться от хвоста, или ходить на свидания к разным женщинам. Значит, мне придется менять гостиницы. Хорошо, что Париж я знаю, гостиниц в нем хватит на несколько лет, даже если стану менять их ежедневно. И в каждой новой гостинице буду выглядеть по-новому: то рыжая, то черная, то седая… Холера, не к лицу мне ни черное, ни рыжее, ужасно буду выглядеть в этих цветах, черное меня всегда старило… Хотя… ведь маскарад не для Гжегожа, при нем сдерну с головы и рыжее, и черное…

И, естественно, тут же в своем воображении узрела то, что предстанет перед моим любимым после того, как сдерну парик. Ох!

Собственный зубовный скрежет заставил меня как можно скорее изгнать из воображения жуткую картину. И я поспешила перестроиться на шпионскую версию. Предположим, мы оба с Гжегожем агенты иностранной разведки. Нам надо притворяться, что не знаем друг друга. В таких случаях агенты иностранных разведок встречаются на конспиративных квартирах с двумя выходами. Интересно, откуда такие берутся? Холера, пусть о квартире позаботится Гжегож, должен хоть что-то сделать ради собственного наследства, нельзя же валить все на меня! Ну, предположим, нашел. Однако, если за ним следят, обнаружат — крутится все время в одном районе, подозрительно… Разоблаченный агент перестает быть агентом, с такими уже не встречаются, если вообще не убивают… профилактически.

И я чуть было не развернулась и не дунула обратно, чтобы спасти жизнь Гжегожу. Я так погрязла в шпионском детективе, что с трудом выбралась из него. Разработала для себя несколько версий. Переоденусь. Сделаюсь старушкой нищенкой или, еще лучше, мужчиной. Приклею усы и бороду, с мужчиной Гжегожу можно встречаться? О Господи, месяц пробыть мужчиной! Нет, я такого не выдержу. И недели не пройдет, как начнем ссориться, не говоря уже о том, что мужские парики самым отрицательным образом скажутся на моей прическе…

Желанная встреча с мужчиной моей жизни предстала вдруг в виде сплошных сложностей. Злодейка судьба делает все от нее зависящее, чтобы нас разделить. Сначала на мою долю выпали кошмарные испытания, теперь они обрушились на голову Гжегожа. Господи, неужели нам так на роду написано — пробыть вместе не более трех дней? Причем трех дней спокойных, без нервотрепок и неприятных сюрпризов. А может, наплевать на эту кузину? Пусть подавится своим наследством. Жене Гжегожа теперь уже все безразлично, его измена не ухудшит ее состояния, ведь хуже некуда. Пожалуй, это мысль. Не стану Гжегожа нахально уговаривать, просто намекну на такой выход. В конце концов, только что на примере лысой Мизюни я убедилась — есть все-таки справедливость в этом мире.

Добралась до французских автострад. Теперь ничто постороннее не отвлекало меня от размышлений, и воображение разыгралось вовсю. Выскажу я, значит, свою идею Гжегожу, он воспримет ее сдержанно, чтобы не сказать больше. А вдруг решит, что я не понимаю его, что подозреваю в корыстолюбии, что не доходят до меня мотивы его поведения? Ну да, раньше понимала, а к старости разучилась, с годами куда-то подевались мои впечатлительность и душевная тонкость, разучилась я его понимать или вовсе разлюбила. Стали мы чужими друг другу… Я — это уже не я прежняя, а чужая женщина. Разочаруется он во мне, неприязнь почувствует. Нет, не проявит ее из присущей ему деликатности, станет скрывать, попытается подавить, ничего не получится, и он примется мечтать о моем отъезде, считать до него оставшиеся дни и твердо решит — незачем нам больше встречаться. Подумает: может, судьба была права, знала, что делает, разделяя нас, не выдержали мы экзамена совместной жизни…

– Слушай, если тебе не хочется меня видеть, так прямо и скажи, никто не заставляет…

– Что ты дорогая, просто у меня был трудный день, а завтра предстоит и вовсе кошмарный, боюсь, мы не сможем увидеться.

– Тогда позвони, когда освободишься…

Ничего не скажешь, милые разговорчики, так знакомые всем женщинам. И я останусь сидеть в четырех стенах гостиничного номера как больная корова со своей изысканной прической, стиснув зубы и ожидая, когда же он позвонит. А он позвонит на четвертый день, причем выберет время, когда я должна быть на обеде или на ужине. Дудки, не пойду я ни на обед, ни на ужин, еду принесут мне в номер. И он вынужден будет назначить мне встречу, причем окажется, что у него в распоряжении несколько минут, извини, дорогая, свалился срочный заказ, бывает, ничего не поделаешь, не везет нам…

И получится, что за все время моего пребывания в Париже я не выйду из гостиничного номера, просижу взаперти, ожидая, когда же позвонит любимый…