Вся Правда (ЛП)

В его взгляде есть что-то непонятное, безумное, неизвестное.

Он протягивает указательный палец и проводит им по моему соску. Его прикосновение небрежное, но создает зону боевых действий в моем изголодавшемся теле.

Мое бедное, чувствительное тело.

Покалывание удовольствия танцует у меня в животе, требуя большего.

— Что я такого сказал?

Его тон спокоен, слишком спокоен — слишком хорош, чтобы быть правдой.

— Ч-что?

Я слишком отвлечена его пальцем, чтобы сосредоточиться на словах.

— Я сказал тебе лечь на живот, королева выпускного.

Он сказал.

О, Боже. Он сказал.

Какого черта я вместо этого легла на спину? В то время это казалось нормальным поступком, почти, как если бы он велел мне это сделать.

Я двигаюсь, чтобы подчиниться. Есть желание исправить ошибку; понятия не имею, почему, но я ...хочу.

Ашер обхватывает рукой мое горло, останавливая на полпути. Цокающий звук, который он издает, оборачивает вокруг меня петлю другого типа.

— Ты облажалась сегодня дважды, королева выпускного. Мне придется напомнить тебе, как это происходит, между нами.

Его хватка на моем горле усиливается, и я хватаю его за руку обеими своими. Мне вот-вот не хватит воздуха, и я вцепляюсь в него, чтобы он отпустил меня.

Боже, мне слишком нравится эта динамика, между нами.

— Опусти руки, или я свяжу их.

Он... не может же говорить это всерьез, верно?

Когда я не подчиняюсь, он отпускает мое горло. Я хватаю ртом воздух, когда он наклоняется к куче моей одежды. У меня едва хватает времени сосредоточиться, когда он поднимает мой лифчик и поднимает обе мои руки над головой.

— Эш... Что ты делаешь?

— Я же говорил тебе — не сопротивляйся мне, когда дело доходит до того, как все устроено, между нами.

Он связывает оба моих запястья вместе и прикрепляет их к столбику кровати над моей головой.

Я лежу перед ним, голая и связанная. Моя грудь вздымается и болит от желания, чтобы к ней прикасались.

Что-то в этой позе такое интимное, такое откровенное, и все же такое... правильное.

Неправильно чувствовать себя такой правильной. Это больной и безумный поступок.

— Теперь, насчет наказания...

Его рука снова хватает мое горло в заложниках, и на этот раз он садится мне на живот, его колени устраиваются по обе стороны от меня.

С этой позиции он кажется таким разрушительным и богоподобным, опасным и захватывающим.

— Я собираюсь трахать твою киску жестко и быстро, пока ты не закричишь мое имя, но я не остановлюсь на этом. Даже когда ты задрожишь и станешь умоляешь меня остановиться, я не сделаю этого. Знаешь, что я сделаю дальше? — он берет паузу, и я втягиваю воздух дрожащими губами. — Я собираюсь трахнуть тебя в задницу и заявить права на каждый сантиметр тебя, так что, когда я закончу, ты не посмеешь даже подумать о другом парне, не говоря уже о том, чтобы позволить им прикоснуться к тебе.

Мое дыхание становится прерывистым и поверхностным, когда я пытаюсь понять смысл его слов. Он... он собирается трахнуть меня в задницу.

Это должно было меня напугать, но мои бедра напрягаются совсем по другой причине.

— Я выебу из тебя память о любом другом ублюдке, Рейна.

Ему это и не нужно. Ашер единственный мужчина в моих воспоминаниях. Теперь, когда он мой, мне не нужен никто другой.

— Открой свой рот.

— Зачем?

— Когда я отдаю тебе приказ, ты подчиняешься, королева выпускного.

Черт бы побрал его и его властную сторону, но я бы солгала, если бы сказала, что это не повлияло на меня. Внутренности моих ног покрыты болезненным возбуждением.

В тот момент, когда я приоткрываю губы, он засовывает между ними что-то черное.

Подождите, это... анальная пробка?

— Соси.

Я не разрываю зрительный контакт, когда делаю это. Его властность и непринужденность, с которой он командует мной, вызывают удовольствие во всем моем теле.

Облизывая языком пластиковую штуковину, я делаю вид, что сосу ее, как делаю с его членом. Ему нравится, когда я опускаюсь на колени в душе и беру его.

Как он сказал, он единственный, перед которым я когда-либо встану на колени.

Глаза Ашера темнеют, а его член еще больше увеличивается.

— Достаточно. — он скрипит зубами, вынимая пробку. — Я собирался облегчить это для тебя.

Он хватает плоть моего бедра, нежно проводя пальцем вверх к моей сердцевине.

Только в хищном взгляде, которым он меня одаривает, нет ничего нежного. Его палец скользит в мой влажный вход, и я прикусываю нижнюю губу.

— Но тебе нужно было играть в свои игры.

Неразборчивые всхлипы единственные звуки, которые я могу издавать. Я хочу больше, его пальцев, этих рук, его самого.

Я просто хочу его всего, и иногда, как сейчас, это пугает меня.

Как это возможно, чтобы кто-то безгранично желал другого человека? Без мыслей о последствиях?

— Ты знаешь, что происходит, когда ты играешь со мной в игры?

Он убирает пальцы с моей шеи и раздвигает мои бедра.

Я вскрикиваю, но прежде, чем я успеваю прийти в себя от неожиданности, он шлепает меня по ягодице. Мой стон прерывистый и едва слышный.

— Я играю с тобой в ответ.

Он врезается в меня одним яростным движением.