Вся правда о нас

Ещё с лестницы я услышал заливистый собачий лай. Но не придал этому особого значения. Это же только профессор Дримарондо у нас говорящий пёс, а Друппи, простая душа, вынужден довольствоваться голосовым аппаратом, выделенным ему скуповатой природой. При этом поводов высказаться у него хоть отбавляй. И самый главный из них: «А-А-А-А-А-А! Какое счастье! Я есть!»

Поэтому лает Друппи довольно часто. А Дримарондо никогда не отказывается побеседовать с лучшим другом на собачьем языке. И, собственно, почему бы им не дискутировать вот прямо сейчас – примерно так я рассуждал, пока не оказался на пороге гостиной. Да так и застыл там столбом, распахнув рот, подавляя желание присоединиться к собакам и со всей ответственностью заявить: «Гав! Р-р-р-р-вау!» Это, пожалуй, был бы самый адекватный способ выразить чувства, охватившие меня, когда я обнаружил, что в центре гостиной, рядом с обеденным столом стоит маленький полосатый ярмарочный шатёр.

Не то чтобы я не привык к чудесам. Но к чудесам, которые происходят не где-нибудь в удивительном Мире, начинающемся за порогом дома, а в моей гостиной, пожалуй, всё-таки не привык. Скажем так, не настолько привык, чтобы невозмутимо усаживаться за стол и пить камру, не обращая внимания на невесть откуда тут взявшуюся палатку Правдивого Пророка.

– Спокойно, – сказал я собакам, – сейчас разберёмся.

– Это полосатое сооружение совершенно неожиданно появилось из ниоткуда и чуть не свалилось прямо мне на голову, – наябедничал Дримарондо, вспомнивший на радостях человеческий язык. – Буквально в двух шагах от моего кресла! Я чрезвычайно взволнован!

– Безобразие, – согласился я.

И, осторожно приподняв полотняный край шатра, заглянул внутрь.

– Да заходи целиком, не стесняйся, – посоветовал мне загорелый темноглазый человек с длинной зелёной косой. – Я не буду исчезать, если ты этого опасаешься.

– А тогда, на ярмарке, почему исчезли? – спросил я.

Хонна, бывший Великий Магистр ныне распущенного Ордена Потаённой Травы пожал плечами, как мне показалось, довольно смущённо.

– Рассердился, что столичный Тайный Сыск так беспардонно суёт нос в мои дела, – признался он. – Но потом, остыв, понял, что сердиться тут особо не на что. Рано или поздно вам должно было стать интересно, что за хрен с горы морочит головы людям в Нумбане. И лично мне от вашего любопытства никакого вреда. Несправедливо было лишать тебя твоей порции правды, чем ты хуже прочих клиентов? Поэтому я дал себе слово непременно исправить ошибку. Но, как видишь, дотянул до самого Конца года. Откладывать дальше уже некуда. Пришлось устроить сюрприз.

– Спасибо, – поблагодарил я. – Здорово, если так. Потому что я же от любопытства совсем извёлся: что ж там за правда такая была, если вы решили её не говорить?

– Да ничего особенного. Ты есть на самом деле – вот и вся правда о тебе, которую я тогда узнал. Наверняка есть и какая-нибудь другая, более содержательная, но до моей головы она пока, к сожалению, не добралась.

– Нет-нет-нет, никакой другой правды не надо, – поспешно сказал я. – Мне нужна именно эта. Даже не надеялся на такой подарок.

– Удивительное признание для человека, который имел великое множество возможностей убедиться, что жизнь сознания и есть подлинная жизнь, а остальное не имеет значения. Сказал бы я, предположим, будто на самом деле тебя нет – и что бы от этого изменилось? Ты перестал бы видеть, слышать, чувствовать, думать, осознавать?

– Да Магистры с ним, со мной, – отмахнулся я. – Просто если я есть, значит есть и все остальные. Люди и звери, которых я очень люблю. Не мерещатся, а объективно существуют. Вне зависимости от меня. И что бы со мной ни случилось, они всё равно останутся. Вот это действительно важно.

– А. С этой точки зрения я не смотрел, – неожиданно легко согласился Магистр Хонна. – Просто, понимаешь, мне в этом смысле гораздо проще живётся. Мир ни разу не давал мне повода усомниться в нашем с ним существовании. В чём угодно, но только не в этом.

– Повезло, – улыбнулся я.

И наконец уселся на тряпичный пол его палатки. Хотя, по идее, теперь мне следовало не рассиживаться, а выметаться. Всё сказано, чего занятого человека от дел отрывать.

Но Магистр Хонна, похоже, не очень-то рвался вернуться к делам. Смотрел на меня, как я обычно смотрю на своих кошек. Ну или на синюю птицу Скрюух. С заинтересованным умилением.

– Что, надеешься вызнать, зачем я затеял этот балаган с воодушевляющими пророчествами? – подмигнул мне он. – А спросить прямо неловко?

– Нннууу… Да.

– Так вот, лично я ничего не затевал. Мне и без ярмарочных выступлений совсем неплохо жилось. Я не заскучал. Не истосковался по ученикам, как вы все наверняка решили. И так есть, чем заняться.

– Но кто же тогда?..