Вся правда о российских евреях

«…Введет тебя Господь Бог твой, в ту землю, которую Он клялся отцам твоим, Аврааму, Исааку и Иакову, дать тебе с большими и хорошими городами, которые ты не строил.

И с домами, наполненными всяким добром, которых ты не наполнял, и с колодезями, высеченными из камня, которых ты не высекал, и с виноградниками и маслинами, которых ты не садил»

(Второзаконие, VII. 6–11).[375]

А что? Вот они, большие и хорошие города: Петербург, Москва и Одесса, которых евреи не строили, а в домах этих городов навалом добра, которое пора прибрать к рукам. Когда Ларису Рейснер упрекали, что она слишком часто принимает ванны из шампанского (заметьте — за то, что «слишком часто» — и только), та лишь недоуменно щурилась: «Разве мы не для себя делали революцию?!»

«Тогда сыновья иноземцев будут строить стены твои и цари их — служить тебе… Ибо народ и царство, которые не захотят служить тебе, погибнут, и такие народы совершенно истребятся»

(Исайя. 60, 10–12).

А что?! Казаки вот не захотели служить новой «соли земли», и что же? Тамбовские мужики вон восстали, так огнеметами их! А русская знать, Чичерин и Брусилов, служат вон, и все с ними в полном порядке, знают свое место:

«И придут иноземцы, и будут пасти стада ваши; и сыновья чужеземцев будут вашими земледельцами и вашими виноградарями»

(Исайя, 61.5).

«И будут цари питателями твоими, и царицы кормилицами твоими; лицом до земли будут кланяться тебе и лизать прах ног твоих»

(Исайя, 49, 23).

И вот у Бабеля в «Конармии» появляется умирающий «Илья, сын рабби, последний принц в династии». В его вещах «все было свалено вместе — мандаты агитатора и памятки еврейского поэта. Портреты Ленина и Маймонида лежали рядом. Узловатое железо ленинского черепа и тусклый шелк портретов Маймонида. Прядь женских волос была заложена в книжку постановлений шестого съезда партии, и на полях коммунистических листовок теснились кривые строки древнееврейских стихов. Печальным и скупым дождем они падали на меня — страницы „Песни песней“ и револьверные патроны».[376] Кстати, и познакомились они, когда автора привели в гости к местному раввину.

Не думаю, что кто-то в силах представить себе аналогичное сочетание: портреты Ленина и Владимира Соловьева, стихи на церковнославянском, написанные на полях «коммунистических листовок». Так, чтобы револьверные патроны смешивались со страницами «Четьи-минеи». У русских так не бывает. А вот у евреев — бывало.

Солженицын описывает некого крупного деятеля в ГУЛАГе. Не повезло человеку, родился он в семье священника. Чтобы искупить этот позор, умный юноша убил отца, а на суде объяснил это классовой ненавистью. Ну, и продвинулся, сделал карьеру.

Как видите, еврею, сыну раввина, не было нужды убивать отца. Положил портрет Ленина рядом с портретом Маймонида, взял под мышку Библию и материалы очередного съезда… Что еще? Ах да!!! Не забыть револьверные патроны, а то чем он будет убивать «патриотов и офицеров», их беременных жен и пятилетних сестренок?! Патроны необходимы. И все, и пошел строить сын рабби счастливую новую жизнь. А папа-раввин умиленно всхлипнет ему вслед: совсем мальчик стал большой, пошел повторять славные подвиги соратников Иисуса Навина.

Налей-ка рюмку, Роза, я с мороза, а сыновья у нас вон какие большие, какие славные! Только вот антисемиты на них обзываются… Убийцы, кричат, да подонки… Ну да мы им еще покажем, этим Булгаковым да Шмелевым!

Ладно… Это, так сказать, люди не коммунистически, но идейные. А кроме них?

Судя по всему, тут можно выделить несколько характерных типажей. Это уже знакомые нам мироненавистники: эти будут отрывать головы у кого угодно, хоть у британцев, а хоть у зулусов, — лишь бы представилась такая возможность.

О существах, органически ненавидящих мир, уже писалось, и я не буду повторяться. Но представьте себе, как должны действовать люди этого типа, как ужасно должны сказываться их представления на всем окружающем. Особенно в тот момент,

Когда, все низвергая,
И сквозь картечь стремясь,
Та чернь великая
И сволочь та святая
К бессмертию неслась.[377]