Вся правда, вся ложь

Агатка высадила меня у подъезда и уехала, а я, зябко ежась, смотрела ей вслед, пока машина не исчезла за углом дома. Если б я только могла рассказать сестре, почему Берсеньев ее оставил… Сделало бы это ее счастливей? Сомнительно. Много бы я отдала за то, чтобы знать, кто в действительности прячется под маской завидного жениха… Об этом остается лишь гадать. Сестрица бы точно раскопала всю его подноготную… это и удерживает меня от признания: Берсеньев не из тех, кто подобное позволит. Странно, что мне до сих пор шею не свернул, сам он утверждал, будто испытывает ко мне слабость. Хотя, конечно, все проще: он знает, что доказать я ничего не смогу.

Вздохнув, я вошла в подъезд и стала медленно подниматься по лестнице, подпрыгивая на каждой ступеньке. Меньше всего мне хотелось оказаться в своей квартире. На самом-то деле моей была одна комната, две принадлежали соседям. Одно время появился у меня возлюбленный, который считал, что в коммуналке мне не место, и заплатил за комнаты хозяевам за год вперед, чтоб они не вздумали квартирантов пустить или сами здесь появляться. Со Славкой мы расстались, но о том, чтобы договор нарушить, соседи и слышать не хотят, так что жить мне в одиночестве как минимум до лета.

Я достала ключ из-под коврика, вставила его в замок, толкнула дверь и подумала: «Кота, что ли, завести? Выло бы кому встречать меня по вечерам».

Утро выдалось солнечное, и это немного примирило меня с жизнью. Ночью выпал снег, стоя возле кухонного окна я пила кофе, наблюдая за тем, как дворник расчищает во дворе дорожки. Не так давно я тоже являлась представителем этой славной профессии. Золотое было времечко. Ни тебе сестринского пригляда, ни вороха бумаг на столе… Мысль о бумагах, которые ждали меня в офисе, заставила поторопиться. Поспешно сделав два последних глотка, я поставила чашку в мойку и заспешила к выходу.

На работу я пришла десятью минутами раньше, чем следовало, надеясь произвести впечатление. Но сюрприза не получилось: Агатка уже сидела в своем кабинете. Придется потрясать ее производительностью труда. Гаркнув «привет», я устроилась за столом и углубилась в документы.

Примерно в одиннадцать, когда я решила, что имею право выпить кофе, Вера, секретарь Агаты, заглянула к ней в кабинет и сказала:

— Агата Константиновна, там посетитель, очень просит его принять…

— Посмотри расписание… — Он говорит, срочно.

Тут дверь из приемной распахнулась, и вошел мужчина, а я так и замерла с чашкой в руках. Передо мной стоял Геннадий Одинцов в темной меховой куртке нараспашку и с шапкой в руке, которую он нервно мял.

— Здравствуйте, Ефимия Константиновна, — сказал он. — Мне очень надо поговорить с вашей сестрой.

Агатка, наблюдавшая эту сцену, так как дверь в кабинет была открыта, крикнула досадливо:

— Заходите!

— Спасибо вам большое, — пробормотал Одинцов и чуть ли не бегом устремился в кабинет, но вдруг притормозил и добавил, обращаясь к Агатке: — Можно Ефимии Константиновне присутствовать при нашем разговоре?

— Как же без нее, — съязвила сестрица. — Ефимия Константиновна, будьте любезны…

Проследовав за Одинцовым, я прикрыла за собой дверь.

Геннадий замер в паре метров от стола Агатки и продолжал теребить свою шапку. Неуверенная в том, что сестра его узнала, я мимикой и жестами попыталась донести до ее сознания, кто наш посетитель. Агатка зло зыркнула, а я, выступив вперед, предложили Одинцову:

— Снимайте куртку и присаживайтесь.

Он поспешно разделся, огляделся в замешательстве, положил куртку с шапкой на диван и устроился в кресле.

— Спасибо, — кивнул он. — Я понимаю, что не должен был без звонка, и… Не уверен, что вы меня помните…

— Я вас помню, — сказала сестрица, сцепив руки замком.

— Тогда вы, наверное, знаете о том, что произошло… Мою жену убили…

— Примите мои соболезнования…

— Да, спасибо. — Он затравленно посмотрел на меня, я улыбнулась, желая придать ему бодрости, и села рядом. — Простите, что отвлекаю вас от работы…

— У меня действительно мало времени, — сказала Агатка, в тот момент являясь точной копией нашей мамули. — Так что давайте сразу перейдем к делу.

— Да, да… Конечно. — Одинцов провел рукой по светлому ежику волос и на минуту задумался, должно быть, подбирая слова. — Мы едва знакомы, но я все-таки очень рассчитываю на вашу помощь. — Простите, Геннадий…

— Владимирович, — подсказал он.

— О какой помощи идет речь?

— Помогите мне найти убийцу жены, — выпалил он. Агатка поморщилась.

— Вы обращаетесь не по адресу. Здесь адвокатская контора, а не детективное агентство.

— Я понимаю, и все же… очень может быть, что адвокат мне вскоре понадобится, — невесело усмехнулся он. — Единственного подозреваемого уже выпустили. Боюсь, что теперь им стану я. В подобных делах муж всегда вызывает подозрение.

— Ну, если вам понадобится адвокат, можете смело обращаться, — кивнула Агатка, а мне очень «хотелось приложить ее тяжелым предметом.