Читаем Вся правда – вся позор полностью

Вся правда – вся позор

"Всё так сложно. Люцифер, главный из всех демонов, первый Божий отступник, а какое прикупил имение!.. Какое? Белое, большое. Роскошь, похоть, всё грех. Но ведь почему сложно? А потому, что Люцифер, будучи даже демоном, является падшим ангелом. И пусть в аду, пусть в дорогих одеяниях, пусть преданный похоти, но он всё же остаётся ангелом. Господи, он ангел!.. Слышишь, ангел!.."(Из разговора священника с блаженным.)

Андрей Мелисс

Драматургия / Философия / Поэзия18+

Андрей Мелисс
Вся правда — вся позор

— Слушай, вот ты всё про Бога говоришь, а покажи ка крестик.

— Крестик? Да я его уже давно не ношу…

Предисловие

Ну какую роль играют лица? Ну были бы лица, что бы изменилось? Ну хоть крестьяне, хоть мещане, хоть дворяне, суть то для всех одна. И тут не важно, есть деньги или нет, красив или урод. Оставьте это на откуп читателям, и я уверяю вас, их фантазия только сильнее от этого заработает!

I

“Не евши яблок с дерева в раю,

Слепой щенок забился в щель свою.”

©Омар Хайям

Предубежденный и отчаянныйВ природной лоне когда он;Смиренный мирским покаяниемКогда б с любовью вместе брел.Распутья в жизни приключались,Ворвавшись в оною с двух ног,Всегда бы с радостью встречались,Когда бы Михаил не брел.Впервые с ним мне повстречатьсяДалось в далекие летаУж вышло, с батюшкой прощался,Тогда его я услыхал.Я в горе был, страшнейшем горе,Окликнув, стал он мне дерзить,Мол, что за слезы, что за сопли,Хандру мне пожелал лечить.Ответил я, что папа умер,Он вдруг ответом оскорбил,Ответил кратко: “Хоть от пули,Свезло, он не с ножа убит.”Мне стало дурно, крикнув вслед,Шатаясь, уходя от хама,Чтоб он пропал на тыщу лет,И встретил смерть свою с кинжала.Домой добравшись спать я лег,От слез и гнева я устал,Да сколько б не пытаться могМне сей нахал все спать мешал.Незримым, чутким вдохновеньемПредстал он в комнате моей,Проследовав моим веленьям,Усесться за столом спешил.И я уселся на кровати,Пытаясь выудить признанья.Невежа, впрочем, стал молчать,Глаза мои стал изучать.Хотя и я молчал, признаюсь,Сказать мне было что-то сложно;Загадка сея господинаМеня коснулась. Не нарочноЯ вдруг сдерзил ему.Обида или гнев взыграли,“Простите” я не снес тому,Кто смех отцу иль мне кидали,Ему то вовсе ни к чему,А мне обидно.Михаил легко все снес и не ответил,И даже глазом не моргнул,И что у франта на приметеУзнать не мог и не хотелФантазии спрашивать об этом.Дерзнул еще раз, слово вставил,Все ожидая хоть чего-то,Но он глазел и вновь заставилЕму сказать, что мне угодно.Внезапно очи его стали широки,Зрачок — в пустыне аки ворон,А перья пышны и черны,И он кричал, кричал он громко…Я вжался в стену. От чего?Я вышел грудью, но без толку,Жара меня взяла на ноги,А страх косой уперся в холку.Стучат часы, пошел вдруг снег,А господин, упершись в стул,Мне говорил: “Мне жаль прислугуКакая служит вам, мой друг,У вас не вижу ни посуды,Не вижу в общем я проблем.Подохнет ведь она со скуки,Слово попомни, менестрель!”