Вся Правда

Толчок Ашера, по сути, говорит мне, что мне нужно скорее начинать, потому что Алекс становится беспокойным.

Он сидит за своим огромным столом из красного дерева, заваленным бесконечными бумагами. Я даже не знаю, для чего ему все это нужно дома.

— Рейна, — начинает он. — Ты упомянула, что хочешь поговорить со мной? Мы можем сделать это после того, как я вернусь.

— Я кое-что помню, — говорю я спокойно, но достаточно громко, чтобы он меня услышал.

Алекс хватает со стола ручку и перестает смотреть на часы.

— Продолжай.

— Я помню сестру-близнеца и мать, и как мы убегали в моем детстве. Что касается той ночи, думаю, что на меня напали после того, как я воссоединилась со своей сестрой.

Тишина.

Алекс продолжает наблюдать за мной, будто решает, сможет ли он снова стереть эти воспоминания из моего мозга.

— Ты ей что-нибудь говорил?

Вопрос Алекса адресован его сыну.

Его голос твердеет, когда он говорит с Ашером, словно он разговаривает со смертельным врагом, а не со своей плотью и кровью.

— Мне нечего рассказывать, — небрежно говорит Ашер.

Мой взгляд мечется между отцом и сыном, пока я пытаюсь понять смысл их слов. Ашер что-то знает?

Я сжимаю руки на коленях, ногти впиваются в кожу ладоней.

— Кто-нибудь может сказать мне, что происходит?

— Полагаю, тебе следует знать, — вздыхает Алекс. — Невежество никогда раньше не приносило тебе никакой пользы.

Нет, это было не невежество. Даже если папа и Алекс скрывали от меня правду, думаю, что в глубине души я это знала. Вот почему я искала Рейну и нашла ее сама. Я собиралась сбежать с ней.

Это не то, что сделала бы невежественный человек.

— Твоя мать была дочерью Пахана Братвы. Миа Соколова, дочь Николая Соколова и двоюродная сестра Ивана Соколова.

Эти имена мне знакомы.

О боже мой.

Они не могут быть…

— Это громкие имена в Штатах и в России. — Алекс щелкает ручкой. — Гарет не знал о происхождении Мии, когда познакомился с ней более двух десятилетий назад. Она сбежала из дома, и он просто взял ее к себе. Конечно, ее отец и двоюродный брат не прекратили поиски. Она запятнала фамилию семьи, сбежав. Когда они узнали о ее отношениях с Гаретом, то приказали своим приспешникам убить твоего отца.

Мои губы приоткрываются, но не издают ни звука.

— Миа и Гарет согласились порвать с этим ради них обоих. К тому времени Миа уже была беременна тобой и твоей сестрой. Твои родители договорились, что каждый возьмёт по близнецу, прежде чем их пути разойдутся. Конечно, Николай и Иван не пошли на это. Они согласились позволить Гарету оставить одного из близнецов только в том случае, если он позволит Братве участвовать в его бизнесе, и он согласился.

Дрожь пробегает по моим конечностям при мысли о том, через что прошли мои родители.

— А другой близнец? — я сглатываю. — Что произошло с ней?

— Миа забрала ее и убежала, но Николай хотел, чтобы девочка стала его наследницей. Учитывая, что Миа была его единственным отпрыском, ее дочь нужно было воспитывать как принцессу Братвы.

— А мама этого не хотела.

Это не вопрос, это утверждение.

Вот почему мы находились в бегах двенадцать лет. Поддельные удостоверения личности и ночные побеги теперь имеют смысл.

Мама не хотела, чтобы я была принцессой Русской мафии. Должно быть, она жила в этой роли всю свою жизнь и не могла смириться с тем, что ее дочь переживет такую же судьбу.

Ее усердие и сообразительность тоже имеют смысл. Она знала их обычаи достаточно хорошо, чтобы убегать от них целых двенадцать лет.

— Она этого не сделала, и Николай не был счастлив. — Алекс вздыхает. — После того, как она бесследно исчезла, он начал донимать Гарета с просьбой забрать другого близнеца, на что тот, конечно же, ответил отказом. Однако намерения Николая, должно быть, дошли до Мии, потому что она похитила свою вторую дочь из школы. Она планировала вывезти вас обеих из страны и подальше от организации своего отца.

— Но они нашли нас первыми.

Мои глаза наполняются слезами, и чья-то рука давит мне на бедро.

Ашер.

Я совсем забыла, что он здесь.

Мои губы растягиваются в легкой улыбке, когда я принимаю его молчаливую поддержку.

До сих пор я не подозревала, что нуждаюсь в нем рядом.

Алекс прочищает горло, и я снова сосредотачиваюсь на нем.

— Да. Предполагаю, что ей было легче бежать с одной из вас, но вы обе замедлили ее.

— Почему... — я делаю глубокий вдох. — Почему мой дедушка приказал убить свою единственную дочь?

— В том-то и проблема он не приказывал. Николай никогда бы не причинил вреда Мии, как бы сильно он ни угрожал. Должно быть, она сопротивлялась, и ее смерть стала несчастным случаем — или, по крайней мере, я так думал.

Я пододвигаюсь к краю дивана.

— Что ты имеешь в виду?