Вся Президентская Рать

— Тебе повсюду мерещатся заговоры, — сказал он. — Но сам посуди, сейчас шансов на то, что кто-то предпримет большую провокацию, минимальны. Все в конце кампании заинтересованы в том, чтобы без нужды не будоражить людей, не накалять обстановку. Кто больше ее накалит, тот больше не доберет очков.

Я с сомнением покачал головой. В словах Леонида присутствовала логика, но я по опыту знал, что каждая голова размышляет совершенно по-разному. И у другого человека может возникнуть совсем иная логическая цепочка, на конце которой будет совсем иной вывод. К тому же ситуация настолько неоднозначна, что каждый из тех, кто в ней оказался, будет искать свой, как ему кажется, единственно правильный выход. Этими соображениями я и поделился со своим старым другом.

Леонид обдумывал их слишком долго, раньше у него это получалось куда быстрей. То ли практики стало меньше анализировать различного рода доводы, то ли случай оказался особенно сложным.

— Ты все усложняешь, — проговорил Леонид. — Когда ты работал в ФСБ, то тоже любил придумывать разные запутанные схемы.

— Но ведь нередко они срабатывали!

— Да, срабатывали, — без большого энтузиазма подтвердил Леонид. — Но в данном случае я не вижу реальных посылов, на которых ты строить свои умозаключения. Да и зачем нужны какие-то эксцессы. По всем опросам Перегудов побеждает.

— Но перевес совсем небольшой, от трех до пяти процентов. А было превосходство более чем в 20 процентов. И кое-кого это крайне тревожит. Ты не хуже меня знаешь, есть заказ на большую победу. Кое-кто воспринимает эти выборы как нечто вроде референдума по доверию к президенту. И есть человек, который обещал на самом высоком уровне, какой существует в этой стране, что все будет так, как задумано на самом верху. А тут такой афронт. Значит, надо поправлять положение. Любыми путями.

— Мы, как старая цыганка, занимаемся гаданием. Как ты полагаешь, какой может оказаться результат всех наших усилий. Мы рискуем стать всеобщим посмешищем. Что ты предлагаешь: обратиться к населению по телевизору с предупреждением о возможных провокаций.

— Нет, в данном случае телевидение нам не поможет. Да никто нас туда с таким текстом не пустит. Нужно придумать что-то другое.

— Тебе не кажется, что мы ведем беспредметный разговор, у которого нет ни начала, ни конца.

— Может быть. Только если что-то случится, ни ты, ни я себе этого не простим.

Леонид снова погрузился в молчание-размышление.

— Ну, хорошо, что ты предлагаешь?

— Пока ничего конкретного, только быть настороже. И в любой момент быть готовым принять необходимые меры.

— Хорошо, считай, что я готов.

Я благодарно посмотрел на Леонида. По крайней мере, теперь я не один, и в случае, если что-то все же случится, мы будем действовать вместе. А это придает уверенность. Тем более, несмотря на сомнение, на Леонида я всегда мог положиться.

Подтверждение своим опасениям я в тот же вечер получил с неожиданной стороны. Ко мне в номер пришел Сабов.

Некоторое время мы обсуждали наши ткущие дела. Но когда тема оказалась исчерпанной, мой заместитель вместо того, чтобы покинуть номер, как-то странно посмотрел на меня.

— Вы не боитесь, что в самое ближайшее время может что-то случиться?

Я вздрогнул, словно бы меня укололи кинжалом.

— Что ты имеешь в виду?

— Не знаю, но я сегодня случайно услышал одну странную фразу.

— И кто ее произнес?

— Перегудов.

— А с кем он беседовал?

— В том-то и дело, что не знаю. Я видел этого человека только со спины.

— Хорошо, что за фраза тебя так поразила?

— Перегудов сказал этому человеку, что на стадионе никто не должен пострадать. И добавил: это обязательное условие. Иначе он не согласен.

— И все?

— Думаю, что не все. Но я слышал только это. Они ускорили шаг. Если бы я сделал то же самое, они бы меня заметили. Как вы думаете, что это может означать?

— Не знаю. Если бы ты сумел увидеть, кто был собеседником Перегудова, то могли бы возникнуть какие-то предположения. А так трудно сказать, вариантов слишком много.

— Но ведь ясно, что-то будет! — воскликнул Сабов. — Такие фразы случайно не произносятся.

— Может быть. Но что ты хочешь конкретно от меня?

— Я знаю вас, а потому убежден, что вы попытаетесь что-то выяснить и предпринять.

— Предположим, хотя не уверен.

Сабов быстро взглянул на меня.

— Если вдруг вам понадобится моя помощь, я готов.

Кажется, я ничего не понимаю в людях. Леонида пришлось долго уговаривать, хотя я был уверен, что он сразу же согласится, а Сабов предлагает свою помощь сам, хотя минуту назад я не сомневался, что он ни за что не станет участвовать ни в чем подобном.

Я решил, что будет не лишним его немного проэкзаменовать.

— Ты не думаешь, что это может быть сопряжено с опасностью?

— Думаю. Но я думаю так же, что нельзя всю жизнь прятаться и уходить от нее. Вы же не прячетесь.

— Прячусь. Но иногда приходится высовываться из норы. Какая-то неведомая сила заставляет это делать.

— Вот и меня, кажется, что-то заставляет.

— Хорошо. Всегда приятно знать, что можешь на кого-то опереться. Кстати, никогда тебя не спрашивал: ты стрелять умеешь?