Вся синева неба

Ливень набирает силу. Капли так и стучат по лицу. Он приоткрывает глаз. Жоанна встала.

— Эй! Что ты делаешь?

Ее каштановые волосы прилипли к лицу. Она держит корзинку с Поком. Котенок в ней свернулся.

— Я думал, мы должны ощущать дождь на нашей коже!

— Это уже не дождь. Это потоп.

Действительно, по небу над озером плывут большие тучи. Эмиль вскакивает.

— Ты собиралась смыться, ничего мне не сказав?

— Ты выглядел таким сосредоточенным…

На этот раз он почти уверен, что она смеется над ним, хотя у нее все такой же серьезный вид.

— Это подло, Жоанна!

Повесив корзинку с Поком на локоть, она покрывает голову шалью.

— Давай-ка лучше побежим.

Тут дождь припускает с удвоенной силой, капли оглушительно плещут — хлюп-хлюп — по поверхности озера, и ни он, ни она не заставляют себя просить.

— Это была дурацкая идея, Жоанна! Я тебя предупреждал! Я говорил тебе, что собирается дождь!

Они бегут не останавливаясь и обрызгивают друг друга, пробегая по лужам. Уже не видно головы Жоанны, полностью скрытой шалью, которая сползла на лицо. Жоанна бежит почти вслепую. На руке болтается корзинка, откуда торчит голова совершенно мокрого Пока, похожего на испуганного мышонка. Эмиль начинает смеяться. Это нервный неудержимый смех.

— В чем дело? — спрашивает, запыхавшись, Жоанна.

— Ты посмотри на нас!

Он не видит лица Жоанны под мокрой черной шалью, но хорошо представляет ее улыбку.

— Ты похожа на гигантскую мумию, выгуливающую своего сфинкса.

На этот раз он ясно слышит ее смех сквозь шум дождя. Они уже не могут остановиться. Смеются, продолжая бежать что есть сил, прыгая по лужам. Смеются еще пуще, когда Эмиль, поскользнувшись на пучке травы, едва не растягивается на земле. Они останавливаются в нескольких метрах от кемпинг-кара, согнувшись пополам, не зная, что на них нашло. Он знает одно: так он не смеялся много лет.

— Не вставай!

— Что?

Он проснулся на спальном месте. Погода, кажется, наладилась, снизу просачивается мягкий свет. Жоанна тоже не спит, но лежит на матрасе неподвижно, уставившись в потолок.

— Не вставай, — повторяет она. — Воспользуйся случаем, чтобы поупражняться в осознанной медитации.

Он делает над собой усилие, чтобы не нахмуриться раздраженно, и откидывается назад.

— Ладно.

Все, что он знает, — что очень голоден и ему не терпится съесть свои бутерброды.

— Постарайся ощутить каждую часть твоего тела на матрасе, почувствовать, как тело медленно пробуждается после сна, твое дыхание, тяжелые веки… Это драгоценный момент — пробуждение. Ты еще наполовину окутан сном, а впереди целый день. Время терпит. Можно никуда не спешить…

Он повинуется, больше чтобы доставить ей удовольствие, чем из-за чего-то другого.

— Жоанна, я чувствую тяжесть…

Он видит ее удовлетворенную улыбку.

— Это хорошо. Все нормально. Ты начинаешь приручать свои ощущения.

— Большую тяжесть на уровне живота.

Ее веки вздрагивают.

— А?

— Да. Что-то весом в два кило, да еще и мурлычет.

На этот раз она открывает глаза и привстает на локте. Видит Пока, который расположился на животе у Эмиля, свернувшись клубочком, и довольно мурлычет.

— Дурак…

— Это не я!

— Ладно, я встаю, тем хуже для тебя.

— Но, Жоанна, это же не я, это Пок!

Слишком поздно, она сползает к краю матраса.

— Он меня отвлек!

Она уже спускается по лесенке.

— Ты и так не сосредоточился.

— Неправда! Жоанна!

Она скрылась. Он не может удержаться от смеха, стараясь смеяться как можно тише.

— Жоанна! Ты нарушила мое осознанное пробуждение! Ты испортила мою карму! Я тебя больше не улавливаю! Жоанна? Твои вредные волны создают помехи!

Он смеется как мальчишка и уверен, что она внизу тоже улыбается.

— Твоя очередь.

— У меня нет вдохновения.

— Хоть несколько слов.

Они сидят в маленьком кафе в центре городка. Жоанна протягивает ему открытку, которую они купили для Себастьяна. На ней Баж, вид сверху. На обороте она уже вывела несколько строк аккуратным почерком.

Дорогой Себастьян,

вот мы и уезжаем. Мы оценили Баж, спасибо за совет. Пляжи здесь тоже дикие и нетронутые, как ты, наверно, и сам знаешь. Лаки понравилось бы охотиться здесь на чаек. Мне не удалось здесь много рисовать. Погода часто была дождливой. Надеюсь наверстать, когда мы будем в Грюиссане, у моря.

Обнимаю тебя.

Жоанна

Эмиль поднимает голову и насмешливо смотрит на Жоанну.

— Обнимаю тебя…

Она мечет на него сердитый взгляд.

— Нежно целую… Так было бы лучше. Ты бы даже лучше написала «нежно и влажно целую».

Жоанна швыряет ручку прямо ему в лицо, и он едва успевает пригнуться.

— Пиши! — командует она.

Он обожает этот ее властный тон.

— Потом будет еще открытка для Миртиль.

Эмиль приписал несколько слов Себастьяну.