Вся ваша ненависть

Около одиннадцати миссис Рукс берет у нас розы и закуски для встречи бридж-клуба. У нее поникший взгляд, золотые передние зубы и такой же золотой парик.

– Вам бы билетов на лотерею закупить, малыш, – говорит она, пока папа пробивает чек, а я укладываю покупки в пакеты. – Сегодня триста миллионов разыгрывают!

Папа улыбается.

– Серьезно? И что бы вы делали со всеми этими деньжатами, миссис Рукс?

– Че-е-е-ерт. Малыш, тут вопрос в том, чего бы я с ними не делала. Видит Бог, купила бы билет на первый же попавшийся самолет.

Папа смеется.

– Неужто? Кто же тогда будет печь для нас «красный бархат»?

– Кто-нибудь, но не я – меня и след простынет. – Она указывает на стойку с сигаретами у меня за спиной. – Малышка, дай-ка мне пачку «Ньюпорта».

Наша бабуля тоже их курит. И папа курил, пока я не упросила его бросить. Я достаю пачку и передаю миссис Рукс. Через мгновение она, похлопывая сигаретами по ладони, смотрит на меня, и я жду. Жду сочувствия.

– Малышка, я слыхала, что случилось со старшим внучком Розали, – говорит она. – Мне очень жаль. Вы ведь с ним раньше дружили?

От этого «раньше» щемит сердце, но я отвечаю только:

– Да, мэм.

– Ох… – Она качает головой. – Помилуй, боже. У меня чуть сердце не остановилось, когда я услышала. Собралась вчера вечером навестить Розали, а оказалось, у нее и без того народу тьма… Бедняжка Розали! На ее долю и так свалилось немало, а теперь еще и это! Барбара говорит, ей даже не на что его хоронить. Мы вот думаем скинуться ей деньгами. Ты как, Мэверик, поможешь?

– Конечно, – кивает папа. – Скажите, сколько нужно, и вопрос решен.

Миссис Рукс улыбается, сверкая золотыми зубами.

– Ну и ну! Приятно видеть, куда тебя привел Господь. Мама бы тобой гордилась.

Папа тягостно кивает. Бабушки не стало десять лет назад. С одной стороны, прошло уже достаточно времени, чтобы перестать ежедневно плакать, а с другой – всего ничего, а потому он поникает каждый раз, когда о ней заходит речь.

– Только посмотрите на эту девочку, – произносит миссис Рукс, разглядывая меня. – Вылитая Лиза. Мэверик, будь начеку. Помяни мои слова: оглянуться не успеешь, а пацанва начнет к ней клинья подбивать.

– Это им надо быть начеку. Сами знаете, я такого не потерплю. До сорока ей ни с кем встречаться нельзя.

Моя рука ныряет в карман – на уме Крис и его сообщения. Блин, я забыла телефон дома.

Ясное дело, папа о Крисе ничего не знает. Мы вместе уже год. Сэвен в курсе – он познакомился с Крисом в школе, а мама поняла, потому что, когда я остаюсь у дяди Карлоса, Крис постоянно приходит в гости под предлогом дружбы. Однажды мама и дядя Карлос застукали нас за поцелуем и сказали, что взасос друзья не целуются. Никогда не видела, чтобы Крис краснел так, как в тот раз.

В общем, мама с Сэвеном не против, что я встречаюсь с Крисом. Хотя, если бы моя судьба зависела от брата, он бы давно отправил меня в монастырь. Ну да все равно. А рассказать папе у меня кишка тонка. И не потому что он запрещает мне встречаться с парнями. Главная причина в том, что Крис – белый.

Поначалу я думала, что и маму это возмутит, но она сказала только: «Если он не бандит и хорошо с тобой обращается, пусть будет хоть в крапинку».

Правда, от папы такого не дождешься. Он постоянно ворчит, мол, Холли Берри[24] всем своим видом показывает, что со своими у нее и быть ничего не может и как это ужасно. Всякий раз, узнавая, что чернокожие встречаются с белыми, он заключает, что они ненормальные. Не хочу, чтобы он и обо мне думал так же.

К счастью, мама папе ничего не сказала. В такие вещи она не лезет. Мой парень – значит, мне и рассказывать.

Миссис Рукс уходит, и через пару секунд колокольчик звенит снова. В магазин важно заходит Кения. На ней, как всегда, крутые кроссы – найки «Базука Джо»[25]. В моей коллекции таких пока нет.

Она идет по рядам в поисках привычных покупок.

– Привет, Старр. Привет, дядя Мэверик.

– Привет, Кения, – отвечает папа, хотя он ей не дядя, а отец ее брата. – Все хорошо?

Она возвращается с гигантской пачкой острых «Читос» и «Спрайтом».

– Ага. Мама спрашивает, у вас ли ночевал мой брат.

Вечно Кения называет Сэвена своим братом, как будто он принадлежит ей одной. Ужасно бесит.

– Скажи маме, что я чуть позже ее наберу, – отвечает папа.

– Лады. – Кения расплачивается и выразительно смотрит мне в глаза. Потом еле заметно кивает в сторону.

– Пойду подмету между рядов, – говорю я папе.

Взяв метлу, я направляюсь к полкам с фруктами и овощами в конце магазина. Кения следует за мной. На полу валяются виноградинки – свидетельство того, что красноглазые парни дегустировали виноград перед покупкой.

Не успеваю я взяться за дело, как Кения произносит:

– Я слышала про Халиля, Старр… Мне очень жаль. Ты в порядке?

Я с трудом киваю.

– Я просто… просто не могу в это поверить, понимаешь? Мы с ним давно не виделись, но…

– Все равно больно, – заканчивает за меня Кения.

– Да.

Черт, я чувствую, как к глазам подступают слезы. Я не буду плакать, не буду плакать, не буду…