Вся ваша ненависть

Я выныриваю и глотаю воздух.

– Старр, ты жива? – кричит Кения. Она отбежала от бассейна метра на полтора.

– Ты что, не поможешь мне вылезти? – спрашиваю я.

– Нет, подруга, не хочу свой прикид испортить. Сама справишься.

Секани с Дэниелом смеются и аплодируют Деванте, будто он новый Человек-паук или типа того. Мелкие ублюдки. Я выскакиваю из бассейна.

– Ой-ой, – вопит Деванте, и все трое разбегаются в разные стороны. Кения бежит за ним. Я – за Секани (кровное родство обязывает).

– Мамуль! – верещит он.

Я ловлю его за плавки и натягиваю их ему почти до ушей, так что они больно врезаются ему в попу. Секани пронзительно визжит. Я отпускаю плавки, и он плюхается на траву; теперь они сидят нам нем так высоко, что кажется, будто он в стрингах. Сам нарвался.

Кения ведет ко мне Деванте, заломив ему руки за спиной, словно он под арестом.

– Извиняйся, – приказывает она.

– Нет!

Кения дергает его за руки.

– Ладно, ладно, прости!

– Так-то. – И отпускает.

Деванте с ухмылкой потирает руку.

– Садистка.

– Умник хренов, – ворчит Кения.

Он показывает ей язык, и она отмахивается:

– Гуляй, чувак!

Хотите верьте, хотите нет, но так они флиртуют. Я уже почти забыла, что Деванте скрывается от ее папаши, да и они ведут себя так, словно тоже об этом позабыли.

Деванте приносит мне полотенце. Я хватаю его и насухо вытираю лицо, пока мы с Кенией идем к лежакам у бассейна. Деванте садится рядом с ней.

Вскоре к нам подходит Эйва с куклой и расческой в руках, и я жду, когда она, по обыкновению, всучит их мне. Однако отдает она их Деванте.

– На! – говорит она ему и убегает.

А он молча принимается расчесывать куклу. Мы с Кенией тупо пялимся на это зрелище.

– Че? – спрашивает он.

Мы начинаем ржать.

– Она тебя выдрессировала! – хохочу я.

– Ой, харе уже, – фыркает он. – Она милаха, сечете? Я не могу ей отказать. – Он заплетает кукле косичку, и его длинные тонкие пальцы двигаются так быстро, что кажется, будто скоро они сами сплетутся в узлы. – Мои сестренки постоянно доставали меня с такой фигней. – Упомянув их, он сразу поникает.

– От них и твоей мамы ничего не слышно? – спрашиваю я.

– Болтал с ними неделю назад. Они сейчас у моей двоюродной сестры, где-то в жопе мира. Мамка совсем разволновалась – спрашивала, все ли у меня хорошо. Извинилась, что бросила меня тут и что злилась. Зовет теперь к ним туда.

Кения хмурится.

– Так ты уезжаешь?

– Не знаю. Мистер Карлос с миссис Пэм сказали, что я могу пожить с ними, пока не окончу школу. Мама согласилась при условии, что я буду хорошо себя вести. – Он смотрит на результат своей работы: у куклы теперь безупречная коса. – Надо подумать. Мне здесь вроде как даже нравится.

Из динамиков начинает гудеть “Push It” группы Salt-N-Pepa. Зря папа поставил эту песню. Хуже может быть только та древняя песня, “Back That Thang Up”, от которой мама сходит с ума. Честное слово: достаточно процитировать ее интро (Cash Money Records, takin’ over for the ’99 and the 2000[109]), и она мгновенно бросается в неистовый пляс.

Услышав Salt-N-Pepa, мама с тетей Пэм хором кричат «Хэй!» и начинают старомодно танцевать. Мне, конечно, нравятся фильмы и шоу из девяностых, но я не хочу видеть, как мои мама с тетей оживляют это время в танце.

Сэвен и его друзья с одобрительным улюлюканьем их окружают. Сэвен кричит громче всех.

– Давай, ма! Жги, тетя Пэм!

В круг к маме запрыгивает папа и, положив руки за голову, принимается вращать бедрами. Сэвен тут же отталкивает его от мамы с воплем:

– Фу-у-у-у-у! Хоро-о-о-ош!

Но папа обходит его и продолжает танцевать у мамы за спиной.

– Ой, фу, – хохочет Кения. – Это уж слишком.

Деванте с улыбкой наблюдает за танцующими.

– А ты не врала про своих дядю с тетей, Старр. Они и впрямь ничего. И бабушка тоже крутая.

– Кто-кто? Ты же это не про мою бабулю?

– Про нее самую. Она тут узнала, что я играю в пики[110], и недавно после занятий повела меня на игру. Сказала, это типа продленки. С тех пор мы на короткой ноге.

Типичная бабуля.

Во двор заходят Крис и Майя, и при виде них у меня сводит желудок.

Я так и не привыкла к столкновению двух своих миров и не научилась выбирать, какой из двух Старр мне быть. Я могу вворачивать в разговор сленговые словечки, но не должна перебарщивать; могу выражать свое мнение, но не с пеной у рта, дабы не казаться «дерзкой чернокожей девчонкой». Я должна следить за тем, что говорю и как, но ни в коем случае не казаться «белой».

В общем, очень утомительная хрень.

Крис дает пять Деванте (своему новоиспеченному бро), а потом целует меня в щеку. Майя обменивается со мной секретным рукопожатием, кивает в ответ Деванте (они познакомились пару недель назад) и садится на мой лежак. Крис же втискивает свою здоровенную задницу между нами, слегка распихивая нас в стороны.

– Ты серьезно, Крис? – зыркает на него Майя.

– Эй, она же моя девушка. Мне положено сидеть рядом.

– Э-э, с чего бы? Сначала подружки, потом потрахушки.

Мы с Кенией хихикаем, а Деванте говорит:

– Че-е-ерт.

Желудок немного отпускает.