Вся жизнь конспирация. История семьи нелегалов

Однажды к концу дня я спустилась вниз, чтобы проверить вечернюю почту. На лестнице услышала приглушенный разговор, а затем увидела незнакомого мужчину и соседку, проживавшую на первом этаже. Уловила сказанные ею слова: «Вот и она», сопровождаемые легким кивком головы в мою сторону. Незнакомец — высокого роста брюнет в темном костюме — стоял вполоборота к лестнице, по которой я сходила. Не поворачиваясь, он покосился на меня. Я поприветствовала соседку, проверила почтовый ящик и вернулась к себе. Вечером Сеп внимательно выслушал мой рассказ о случившемся и, подумав, сказал:

— Мало ли кто о ком судачит на лестничной площадке.

Пару дней спустя, прибирая на лестнице, встретилась с соседкой по этажу, с которой сложились добрые, даже приятельские отношения. Мы при встречах любезно обменивались новостями, делились своими хозяйственными заботами, болтали о здоровье и погоде. На этот раз соседка, понизив голос до шепота, таинственно произнесла:

— Вы только, пожалуйста, никому не говорите. Недавно у нас в подъезде побывал детектив.

— Вот как! Но ведь в доме все спокойно, никаких происшествий нет, — ответила я, внутренне насторожившись.

— Как мне рассказала соседка с первого этажа, детектив особенно интересовался дамой, проживающей этажом ниже, как раз под вашей квартирой…

— Что она могла такого сделать? — изобразила я крайнее удивление. — Это одинокая женщина, ее совершенно не видно и не слышно.

— Соседка утверждает, что ее навещают мужчины. Детектив также интересовался другими жильцами, в том числе и вами, — доверительным тоном произнесла собеседница.

— Что же он не зашел к нам? Мы могли бы сами ответить на интересовавшие его вопросы, — ответила как можно спокойнее, даже с вызовом.

— Не знаю, не знаю. Как соседка сказала, он спрашивал, чем жильцы занимаются, кто их навещает, поздно ли возвращаются домой, нет ли семейных ссор.

Вечером мы с мужем обсудили эту новость и пришли к выводу, что проверка продолжается и приняла обычную для спецслужб форму — установку, то есть сбор, сведений по месту жительства.

Факты, о которых сообщил Сеп, — только часть проводившихся спецслужбами в отношении нас акций, когда мы находились «под колпаком». Проводились и другие достаточно острые и искусные мероприятия. Например, сомнений не вызывало, что наш домашний телефон прослушивается, а личная корреспонденция просматривается. Следует отдать должное оперативникам спецслужб: подчас они проявляли незаурядную выдумку, умение и завидное терпение. Наше преимущество состояло в том, что мы ожидали столкновения с «оппонентами» и, как полагаем, сразу же определили «момент атаки».

Потом, постоянно помнили поучительный, памятный совет нашего наставника А.М. Короткова: «Если вами заинтересуется спецслужба, «помогайте» ей формировать досье на себя выгодного для вас содержания. Удастся этот маневр — вы на коне, не получится — проиграете сражение». Вопрос стоял — кто кого, и мы сознательно заняли позицию противоборства в расчете на успех.

По каждому факту маневров вокруг нас контрразведки мы регулярно информировали Центр. Из Москвы получали рекомендации о мерах предосторожности и дельные советы, проникнутые заботой о нашей личной безопасности. Такое сердечное внимание, спокойный деловой тон телеграмм придавали уверенность в собственных силах и возможностях, в том, что мы одолеем противника. Но в Центре накопилось солидное досье с данными о действиях контрразведки против нас, и наконец» количество, как говорится, перешло в качество. В Москве возникла обоснованная тревога за нашу судьбу. И, как следствие, мы получили шифровку:

«Сепу

С учетом интенсивности работы спецслужб, продолжительности проводимых мероприятий и принимая во внимание сложную агентурно-оперативную обстановку в стране, полагаем целесообразным рассмотреть возможность вашего возвращения на родину. Оперативные связи просим законсервировать. Рекомендуемый маршрут следования…

ЦЕНТР».

Несколько раз мы перечитали шифровку, вникая в смысл, стараясь понять, нет ли чего-то сказанного между строк. Если от Центра поступает формулировка, принятая в разведке, «считаем целесообразным», то она, конечно, означает указание, но выраженное не в категоричной форме приказа, а как бы допускающее некоторое раздумье перед исполнением. Ведь в противном случае обычно направляются более определенные распоряжения: «Необходимо срочно…» или «Предлагается незамедлительно…»