Вся жизнь конспирация. История семьи нелегалов

— Нас тоже только двое, — заметил я, желая заручиться расположением хозяина, — и мы оба придаем большое значение уюту и тишине.

— Как покупатели вы мне нравитесь, — ответил он, — серьезные и действительно заинтересованные люди. Я подумал и решил, что смогу вам помочь, то есть пойти на некоторые уступки.

Началось обсуждение условий. Я невольно улыбнулся. Тут много не урвать. Он умеет торговаться. Но вот наконец об условиях договорились, и что же дальше?.. А дальше, как и положено, в нотариальной конторе в присутствии обеих сторон оформили сделку, хозяин согласился к тому же дать долговое свидетельство. В общем, мы стали владельцами приличной собственной виллы. Позднее от соседей с изумлением узнали, что бывший владелец прежде служил инспектором в жандармерии, за какие-то махинации его попросили оставить службу, и тогда он занялся коммерцией. Безусловно, в этом случае мы допустили ошибку, не наведя о нем справок, а если бы заблаговременно поинтересовались профессией хозяина то, вероятно, до покупки виллы дело бы не дошло. Но, как говорится, поезд уже ушел, дело сделано. Успокаивало только одно, что раз у бывшего инспектора жандармерии не возникло никаких подозрений в наш адрес, то это само по себе неплохой признак.

С приобретением виллы и ее обустройством наше общественное положение заметно повысилось. До сих пор мы были рядовыми квартиросъемщиками, а теперь стали собственниками недвижимости, поднялись по социальной лестнице. Из нового статуса вытекали ощутимые преимущества. Например, более широкая возможность пользоваться банковским кредитом. Солидности в нашем положении прибавилось, возросло уважение со стороны сослуживцев и соседей.

Вскоре после того, как мы обжились на вилле, из Москвы пришло сообщение: нам поручалось встретить прибывающего в нашу страну сотрудника Центра, доставить его с соблюдением мер предосторожности в наш дом и обеспечить укрытие на 7—10 дней до получения особых указаний. Стали готовиться к операции: создали запас продуктов питания, покупая их в отдаленных от нашего дома магазинах, так как продавцы местных лавочек знали наши обычные потребности.

Отменили ранее назначенные визиты и дела, требовавшие отлучек, каждый из нас придумал предлог, оправдывающий наше отсутствие на работе, чтобы находиться на вилле и не оставлять гостя одного.

В обусловленный день и час я выехал на встречу с посланцем Центра, которая должна была состояться за городом в небольшом лесу. Прибыл на место, заглушил мотор выключил фары, оставив только свет правого поворота, и вышел из машины. Паролем служила замысловатая фраза: «Как мне проехать в Мускрон-Кортрейк?» В лесу темень, пахло сыростью, на земле толстым слоем лежали мокрые листья. Через некоторое время по проселочной дороге послышался рокот мотора приближающегося автомобиля, водитель которого, увидев нашу машину, мигнул дальним светом.

Из авто вышел крепыш среднего роста, направился ко мне и обратился с условной фразой: «Вы не подскажете, как мне проехать в Мус… Мус…» — тут он запнулся, в замешательстве резко махнул рукой и сказал крепкое словцо, вспомнив чью-то матушку. Затем с трудом закончил фразу: «Мускрон-Кортрейк». Мы оба рассмеялись, я понял, что это свой человек.

Сотрудник Центра назвался Евгением. Мы ему отвели комнату на втором этаже виллы, договорились об обоюдных действиях и «легенде» его пребывания в доме на непредвиденный случай. Информировав Центр о прибытии Евгения, я перешел на режим ежедневного прослушивания передач из Москвы.

Пребывание у нас Евгения связано с воспоминаниями о небольшом, но тревожном происшествии, которое снова и снова напоминало нам: коли ты выступаешь под видом местного жителя, то обязан знать и уважать все существующие порядки и правила, которые, быть может, нигде не записаны, но всеми выполняются. А это был случай, когда в очередной раз нам пришлось выкручиваться… перед трубочистом.

Поначалу все шло хорошо и присутствие у нас Жени не вызывало каких-либо волнений, и вдруг днем неожиданно подал голос дверной звонок. Оказалось — пришел трубочист и хотел сделать плановую профилактику дымохода.

Евгений уединился в свою комнату, а я решил дверь не открывать, переговоры вел через кухонное окно, выходящее на крыльцо. Лихорадочно работала мысль: что это — случайный визит или спецслужбы кое-что пронюхали и направили своего человека под видом трубочиста? Подозрение усилилось, когда я ему объяснил, что дымоход прочищен другим мастером, а он продолжал настаивать на личном осмотре. Даже когда Жанна показала ему книжечку, где стояла отметка трубочиста соседнего района о проведенной профилактике, нежданный визитер продолжал шуметь.