Вся жизнь впереди… (сборник)

Не думай о секундах свысока.
Наступит время,
сам поймешь, наверное, —
свистят они,
как пули у виска,
мгновения,
мгновения,
мгновения.
У каждого мгновенья свой резон,
свои колокола, своя отметина.
Мгновенья раздают – кому позор,
кому бесславье,
а кому бессмертие.
Мгновения спрессованы в года,
Мгновения спрессованы в столетия.
И я не понимаю иногда,
где первое мгновенье,
где последнее.
Из крохотных мгновений соткан дождь.
Течет с небес вода обыкновенная.
И ты порой почти полжизни ждешь,
когда оно придет,
твое мгновение.
Придет оно, большое, как глоток,
глоток воды во время зноя летнего.
А в общем, надо просто помнить долг
от первого мгновенья
до последнего.
Не думай о секундах свысока.
Наступит время,
сам поймешь, наверное, —
свистят они,
как пули у виска,
мгновения,
мгновения,
мгновения.

Песня о далекой родине

Я прошу,
хоть ненадолго,
грусть моя,
ты покинь меня!
Облаком,
сизым облаком,
ты полети к родному дому.
Отсюда к родному дому.
Берег мой,
покажись вдали
краешком,
тонкой линией.
Берег мой,
берег ласковый,
ах, до тебя, родной, доплыть бы!
Доплыть бы хотя б когда-нибудь.
Где-то далеко, где-то далеко
идут грибные дожди.
Прямо у реки,
в маленьком саду
созрели вишни,
наклоняясь до земли.
Где-то далеко,
в памяти моей
сейчас, как в детстве, тепло.
Хоть память
укрыта
такими большими снегами.
Ты, гроза,
напои меня
допьяна,
да не до смерти.
Вот опять,
как в последний раз,
я все гляжу куда-то в небо,
как будто ищу ответа…
Я прошу,
хоть ненадолго,
грусть моя,
ты покинь меня!
Облаком,
сизым облаком,
ты полети к родному дому.
Отсюда к родному дому.

За того парня

Я сегодня до зари
встану.
По широкому пройду
полю.
Что-то с памятью моей
стало:
все, что было не со мной,
помню.
Бьют дождинки по щекам
впалым.
Для вселенной двадцать лет —
мало.
Даже не был я знаком
с парнем,
обещавшим:
«Я вернусь, мама!..»
А степная трава
пахнет горечью.
Молодые ветра
зелены.
Просыпаемся мы.
И грохочет над полночью
то ли гроза,
то ли эхо
прошедшей войны.
Обещает быть весна
долгой.
Ждет отборного зерна
пашня.
И живу я на земле
доброй
за себя
и за того парня.
Я от тяжести такой
горблюсь.
Но иначе жить нельзя,
если
все зовет меня
его голос,
все звучит во мне
его песня.
А степная трава
пахнет горечью.
Молодые ветра
зелены.
Просыпаемся мы.
И грохочет над полночью
то ли гроза,
то ли эхо
прошедшей войны.

Этот большой мир