Всякий, даровитый или бездарный, должен учиться… Как воспитывали детей в Древней Греци

Но вернемся к вопросу воспитания в детских душах чувства прекрасного. Афины, Фивы, все островные полисы избежали спартанского сценария, и при взгляде на них открывается совсем иная картина. Описывать ее не входит в наши задачи; читателю достаточно держать в уме тот общеизвестный факт, что вне границ Лаконии греческое искусство процветало и проникало во все поры общественной жизни, становясь достоянием каждого свободного гражданина.

Греки, однако, хорошо понимали, что этот процесс нельзя пускать на самотек. Довольно рано они пришли к выводу, что для восприятия прекрасного человеку необходима подготовка, а эстетическое чувство гражданина следует правильным образом развивать. Это обеспечивалось мусическим воспитанием.

Слово «мусический» происходит от греческого μουσική, что в буквальном переводе означает «искусство муз», а по смыслу близко к понятиям «духовная культура» и «общее образование». Тут уместно вспомнить, чем ведали живущие на священном Парнасе богини — покровительницы искусств и наук. «Основных» муз было девять — во всяком случае, именно девять муз упоминает в «Теогонии» Гесиод, — а специализация их уточнялась на протяжении всего существования древнегреческой цивилизации. Сами греки считали для гармонического развития человека одинаково важными все области, в которых действовали музы, поэтому и мы не будем ничего выделять и прибегнем к алфавитному порядку: Каллиопа, изображаемая часто с восковой табличкой и стилосом, покровительствовала эпической поэзии, Клио — истории, Мельпомена — трагедии, Полигимния — торжественным гимнам и риторике, Талия — комедии, Терпсихора — танцам, Урания — астрологии и соответственно астрономии, Эвтерпа — лирической поэзии и музыке, Эрато — любовной поэзии.

Таким образом, мусическое воспитание включало в себя изучение литературы, истории и музыки, драматического и ораторского искусства, а также этики, философии, математики, основ наук, политики, — словом, всего того, что определяет умственный и нравственный облик человека, формирует его эстетические идеалы. В сущности, это практическое, конкретизированное в деталях воплощение идеи пайдейи. При этом любой физический труд, как не соответствующий представлению о свободном человеке и более подходящий рабу, мусическое воспитание отвергало.

Построенное на этой основе здание античного образования простояло, совершенствуясь, более полутысячи лет. «Душу мы прежде всего совершенствуем, обучая юношей музыке, счету и грамоте, — говорит Лукиан, живший в период, когда эллинистическая государственность уже распалась и центр античного мира из Греции переместился в Рим, — мы учим их писать и повторять все отчетливо; затем они учат изречения мудрецов и рассказы о древних подвигах и полезные мысли, изложенные в стихотворных размерах, чтобы юноши лучше запоминали их. Слушая о наградах и достойных деяниях, юноши понемногу вырастают душою и чувствуют стремление подражать им, для того чтобы впоследствии и их воспевали и восхищались ими потомки, как мы восхищаемся предками благодаря творениям Гесиода и Гомера»^{79}. Таким образом, задача образовательная соседствует с задачей нравственного развития. И одно не мыслится без другого.

Первейшими мусическими искусствами считались танец, музыка и поэзия, без которых немыслимо проведение религиозных празднеств и церемоний. Обучение им было принято у греков (а до них — у передавших им цивилизационную эстафету вавилонян и египтян) еще в те далекие эпохи, когда ни о какой системе образования люди даже не задумывались. С подъемом Греции в классический период, по мере проникновения в демос пайдейи, понятие мусического неуклонно расширялось и как раз ко времени появления регулярных школ оформилось в окончательном виде. Платон замечает в «Государстве»: «…Все, что относится к мусическому искусству, должно завершаться любовью к прекрасному»^{80}, а в «Законах» настаивает: «…Тело следует обучать гимнастическому искусству, а душу — для развития ее добродетели — мусическому»^{81}.

Именно так греки, жившие в Аттике, и поступали. Вдобавок к школе грамматиста их дети, уже научившиеся читать, писать и считать, обычно посещали и школу кифариста. Не так уж редко, впрочем, грамматист и кифарист совмещались в лице одного учителя, особенно если речь идет о школах, в которых учились дети небогатых родителей.