Всё, чего ты хотела

Она словно очнулась от обморока. Подняла на него глаза. Они сидели за столом и ели сэндвичи; каждому полагалось по пакету чипсов и яблочного сока. Набор еды для детей. За их столом сидели еще двое, но те обедали молча. Люди, когда едят, кажутся такими уязвимыми, подумала Айрис. Будто коровы, жующие в поле траву, пока их не уведут на убой.

– Нормальная работа, – сказала она.

– И это все?

– Ну, знаете, работа есть работа. Любая работа – нормальная, если только ты не летчик-космонавт и не кинозвезда. Или не художник, который может навалить на пол кучу и продать это за миллион фунтов.

Он удивленно отпрянул и захрустел чипсами:

– Надо же, а мне моя работа по душе.

– Что именно вам в ней нравится?

– Я люблю кино. У меня прекрасные коллеги.

– Понимаю. Кино – это важно. А я помогаю фирмам продавать шампунь и йогурт.

– Почему вы не увольняетесь?

– Деньги нужны. Не знаю, чем еще я могла бы заниматься.

– Наверно, чем-то для вас увлекательным?

– Увлекательным? – повторила Айрис, словно впервые услышав это слово. Его так часто употребляли в заявлениях о приеме на работу и на всех презентациях, что его значение девальвировалось. «Увлекательность» стала пустышкой сродни гомеопатии.

– Что вы любите делать? – продолжал Том. – Есть ведь такое?

«Выпивать на природе в солнечный день, – мысленно ответила Айрис. – Нырять в пруд. Кончать».

– Не обращайте на меня внимания, – сказала она. – У меня экзистенциальный кризис.

– Сколько вам лет?

– Двадцать восемь.

– А, так у вас возвращение Сатурна, – улыбнувшись, догадался Том.

– Что-что?

– Это из астрологии. – Он покрылся румянцем и рассмеялся. Какой симпатичный, подумала Айрис. – Нет, в астрологию я не верю – я же не сумасшедший! – но астрологи называют это именно так. Когда Сатурн возвращается туда, где находился при вашем рождении, вы якобы переживаете нечто вроде кризиса – желание перемен или даже желание умереть. Это происходит каждые двадцать девять лет.

Айрис пила свой яблочный сок:

– Значит, виноват Сатурн.

Они оба рассмеялись, и Айрис задумалась: он симпатичнее Эдди?

– Как только вам исполнится тридцать, вы почувствуете себя намного лучше.

Да, симпатичнее.

– Очень на это надеюсь, – сказала Айрис.

– Или просто станете легче относиться к тому, что несчастливы. – Том поднял пакетик с соком. – Ваше здоровье.

Айрис ждала, что после занятий Том попросит ее номер, но этого не произошло. На улице они простились, и он, уткнувшись в мобильник, направился по своим делам. Небо было тошнотворного бледно-серого цвета. Она шагала прочь от здания и шептала себе под нос: «Я хочу выиграть, я хочу выиграть, я хочу выиграть» тихо-тихо, не теряя надежды, что таким образом ей удастся отпугнуть Смога. Она настолько увлеклась, что свернула не в ту сторону и оказалась у входа в Риджентс-парк.

«Вот что мне нужно, – подумала она, – свежий воздух, деревья, трава».

В парке было много собачников, мамаш с детьми, туристов, восхищающихся цветами, и привлекательных молодых парочек. Они радовались наступлению выходных, шли под ручку, пили пиво, курили, смеялись и болтали. Как это у них получается, хотелось понять Айрис. Как они научились так хорошо справляться с жизнью? Она не чувствовала себя человеческим существом. Ни даже гориллой. А просто чокнутой глупой мартышкой в человечьем обличье.

Было не холодно, но в воздухе веяло осенней свежестью. Пока она шла, сквозь облака начали пробиваться нежные персиковые лучи солнца, и небо окрасилось розовым светом. Чудесно! Даже в своем мрачном настроении Айрис не могла не заметить такую красоту. Земля великолепна, что ни говори. Но и до нашего появления на планете она жила неплохо, расточая свои дикие прелести – закаты, восходы, реки, горы, джунгли, пляжи – динозаврам и неандертальцам. Судя по изображениям, которые видела Айрис, Никта далеко не так разнообразна, как Земля. Километры одинакового розового песка. Мало кислорода. Ей предстоит провести остаток жизни в помещении и больше ни разу не ощутить на своей коже тепло солнечных лучей.

Среди гуляющих в парке она заметила смутно знакомое лицо. С этой девушкой они ходили в университете на один семинар. Энн, Энни, Анна, Ханна? С темными вьющимися волосами и зелеными глазами, она была красива до умопомрачения, как диснеевская принцесса. Айрис помимо воли смотрела на нее на семинарах, не в силах отвести восхищенный взгляд. Каково это, быть красавицей, способной свести окружающих с ума? И вот сейчас Айрис не могла вспомнить, как ее зовут. Девушка стала старше и немного поправилась, но была по-прежнему прекрасна. Она обнимала мужчину, оба смеялись. Чем она теперь занимается? Даже если чем-то незначительным, она всегда будет выделяться. С таким-то лицом! Чтобы не встречаться с ней глазами, Айрис уставилась в мобильник. Ей нравилась внешность бывшей сокурсницы, но разговаривать с ней не хотелось. В Лондоне всегда так: кого только тут не встретишь. Но даже если бы Айрис переехала в другой город или даже в другую страну, все равно могла бы случайно столкнуться с кем-то из знакомых. А если покинуть Землю, не встретишься ни с кем.