Всё, чего ты хотела

Узкие тротуары Уордор-стрит были запружены людьми, настроенными хорошо провести время. Айрис ничем среди них не выделялась – случайный прохожий решил бы, что она идет в бар или в ночной клуб. И все-таки она отличалась от остальных, потому что не следовала в заданном направлении. В ресторане она выпила только два бокала пива и сейчас чувствовала себя удивительно трезвой. Ярко освещенные ночные улицы искрились оживлением. Она свернула налево, потом направо и пошла прямо. Всю жизнь прожив в Лондоне, она все еще могла заблудиться в Сохо. Улицы здесь походили одна на другую. На Никте ориентироваться будет легче. И ей больше никогда не грозит заблудиться.

На другой веселой улице перед барами и клубами толпился подвыпивший народ. У газетного киоска сидела на бордюре девушка с длинными темными волосами и бледным круглым лицом. Она смотрела широко раскрытыми, как в ступоре, глазами; рядом стояли ее друзья. Немного поодаль мужчина мочился прямо на чью-то черную лакированную дверь. Айрис свернула в боковую улочку, которая, если не считать работника ресторана с сигаретой, выглядела до жути пустой, что в Вест-Энде в субботу вечером редкость. В конце улочки она свернула направо и услышала наверху, прямо над собой, шум вечеринки; звучал знакомый шлягер, перекрываемый звуками голосов. Она подняла голову и увидела на балконе группу женщин в платьях и на каблуках: они, дрожа от холода, курили.

– Все хорошо? – спросила одна.

– Нормально, – ответила Айрис.

Они помахали ей вслед. Айрис продолжала путь. Никто из ее знакомых не жил в центре города. Район Сохо принадлежал мультимиллионерам. На Никте не будет ни денег, ни социальных различий – всеобщее равенство. Сделав круг, она снова вышла на Уордор-стрит. Свернула налево, на Оксфорд-стрит, и миновала бездомного мужчину лет пятидесяти с двумя симпатичными джек-рассел-терьерами – их белая шерстка сияла в ночи. Айрис бросила в бумажный стаканчик двухфунтовую монету.

– Благослови вас Бог, – сказал бездомный и поцеловал одну из собак.

Айрис краем глаза заметила красную вспышку – это ехал ее ночной автобус. Она бросилась было бежать, но вспомнила шестое правило: не торопись. Ну и ладно, другой подойдет. Она гуляла уже целый час и чувствовала, что утомилась.

В ту ночь Айрис несколько часов лежала без сна, размышляя, не свидетельствует ли ее эксперимент о том, что она сходит с ума. Она рассуждала так. Люди совершают всякие странные поступки: убивают друг друга, затевают войны, держат в качестве домашних любимцев змей. В сравнении с этим ее эксперимент – пустяк. Некоторые, как, например, чертов придурок Роберт Коэн, даже бросают детей. Она и в мыслях не называла его отцом, потому что почти все воспоминания о нем как об отце давно сгинули в темных, неведомых областях мозга. Остались лишь крошечные расплывчатые намеки: Роберт Коэн читает ей книжку, укладывает ее спать, царапает ей щеку своей щетиной, причиняя боль и радость. Вот и все. Остальное стер Смог.

«Неужели я уже тогда, в пять лет, была такой дрянью?» – думала она.

«Но как ты об этом догадался? По каким признакам?»

Айрис уснула, лишь когда сквозь жалюзи проник ярко-белый солнечный свет.

Она проснулась около полудня: за окном шелестело на ветру дерево. По нему можно было точно сказать, какое сейчас время года. Лучше всего оно выглядело весной, когда на нем распускались бледно-розовые цветы. Хуже всего – зимой, когда превращалось в окостеневший голый скелет. Сейчас дерево начало ронять свои пылающие желто-бурые листья. Айрис всегда замечала эти перемены, но никогда раньше не признавала, что они будят в ней такие разные чувства – надежду, горечь потери, восхищение. «Зато теперь, когда я одна, я могу точно это оценить», – подумала она, но тут же легла снова в постель, отключила от зарядки мобильник и следующие два часа потратила на всякую дребедень в интернете.

Бо́льшую часть дня она так и провалялась, читая все подряд в телефоне, потом на ноутбуке, потом пялясь в телевизор. В душ пошла только около четырех часов, со стыдом думая о тех, кто к этому времени успел пробежать пятнадцать километров, встретиться с друзьями за бранчем и по воскресной традиции поставить запекаться мясо с приправами и всем что положено. Те, кто вел себя правильно, сейчас наслаждались заслуженным отдыхом, в отличие от нее, которая едва проснулась. Они вывесят фотки своих достижений: веселые красивые лица родных и близких, радующихся жизни, с хештегами типа #воскресныетусовки, #нашакомпания, #лучшиедрузья.

Целый день она не выходила из квартиры. Еды в доме почти не было, но она обошлась. На обед съела яичницу с черствым тостом, на гарнир – ломтики огурца с солью и ложку арахисовой пасты. На ужин – обжаренный рис с яйцом. Желудок остался полупустым, но ей хватило. Хорошая тренировка перед Никтой. В условиях договора были слова: