Всё, чего ты хотела

– Как ты здесь очутилась? – спросила она. – Что происходит?

– Айрис, рада снова вас приветствовать, – сказала Тара. – Поздравляю вас, вы дошли до финальной стадии программы набора на «Жизнь на Никте». Садитесь, пожалуйста.

Айрис села напротив Эди. С потолка бил яркий и резкий, как прожектор, свет. Остальная часть комнаты тонула в полумраке. У Айрис возникло ощущение, что она снимается в детективе, в сцене допроса в полиции.

– На финальной стадии программы, – сказала Тара, – мы приглашаем к участию в собеседовании кого-нибудь из прежних знакомых кандидата.

– Собеседование проведет Эди?

– Скорее, это просто разговор. К его окончанию я вернусь. Эди проведет его в соответствии с процедурой.

В комнате наступила тишина. Ничто не указывало на уход Тары, не раздался никакой щелчок, но атмосфера как будто сгустилась. Айрис осталась наедине с Эди. Они не виделись и не разговаривали с момента, когда Айрис просто перестала отвечать на ее звонки. Вдруг их отношения начали вызывать у нее чувство омерзения. Айрис не предполагала тогда, что всю жизнь будет о них вспоминать.

Они посмотрели друг на друга и вздрогнули. Находиться вдвоем в одной комнате было невыносимо.

– Зачем ты на это согласилась? – спросила Айрис.

– Не знаю. – Эди пожала плечами. – Меня эта история заинтриговала. – Она почесала затылок и улыбнулась.

– А ты изменилась.

– Много воды утекло.

– Я про тебя всякое слышала.

Эди рассмеялась:

– Не стоит верить всему, что болтают. Хотя некоторые слухи, возможно, были правдой.

– Чем ты сейчас занимаешься?

– Я ландшафтный архитектор.

Айрис удивилась:

– Звучит привлекательно.

– Так и есть. Мне очень нравится, – она явно говорила искренне.

Голос Эди изменился до неузнаваемости. Десять лет назад у нее был самый роскошный тембр, какой когда-либо приходилось слышать Айрис. Теперь весь блеск стерся, уступив место более шероховатым модуляциям. Из-за этого она казалась неестественной, словно богачка, играющая роль простушки. Айрис почувствовала болезненный спазм в желудке. Эди Долтон, маячок любви и надежды, осыпался у нее внутри, как разрушенное взрывом здание.

– Так о чем мы должны говорить? – спросила Айрис.

– О чем угодно.

– Что они тебе сказали?

– Что ты хочешь перебраться жить на другую планету. Но это же полный дурдом, Айрис?

– Так ты пришла меня отговаривать?

– Типа того.

– Почему они позвали тебя? Почему не кого-то из моих друзей?

– Почему ты перестала со мной общаться?

– О боже. – Айрис закрыла лицо руками. – Мне было восемнадцать. Я не знала, что мне делать. Я любила тебя, Эди. Не могу это объяснить.

Эди опустила взгляд. Ее руки лежали на столе, пальцы растопырены. По-прежнему длинные и изящные, как у пианистки, они были покрыты мелкими татуировками: точками, треугольниками и другими геометрическими фигурами. Под ногтями была грязь.

– Они дали мне не так много информации. Только сказали, что, скорее всего, именно я смогу убедить тебя остаться. – Она подняла глаза – совсем не такие, какими их помнила Айрис, – матовые, а не блестящие светло-карие. – Ты правда меня любила?

Сейчас Айрис так не казалось. Версия Эди с пухлыми щеками и выговором «под кокни» отличалась от девушки, которую она любила. Задорная, ребячливая, шустрая девчонка куда-то подевалась. Если только все это не спектакль.

– Да, правда, любила.

Эди громко выдохнула, не убирая ладоней со стола.

– Зачем тогда тебе на другую планету? Чем тебе Земля не угодила?

За ней наблюдали, и Айрис об этом помнила.

– Мне кажется, было бы здорово посвятить этому свою жизнь. Вместо того, чтобы – ну, сама знаешь – целыми днями сидеть, уткнувшись в экран. Ты видела фотографии?

– Мельком. Я мало времени провожу в сети.

– Там очень красиво. У них потрясающая ферма.

– Здесь тоже есть фермы. – Она улыбнулась. – Ты больше никогда не увидишь Землю.

– Ну да, чудесное место – Земля.

– Сейчас не до шуток. А как же друзья, родные? Ты их всех бросишь?

– Люди и на Земле постоянно так поступают, и всем удается как-то это пережить.

Эди открыла было рот, чтобы возразить, но передумала.

– Как твоя семья? – вместо этого спросила она.

– У них все нормально. Моне уже тринадцать.

– Ух ты, тринадцать.

– Да, она учится в моей школе. И настоящий ботаник.

– А как мама?

– А что мама? – переспросила Айрис, недовольная вопросом.

– Ты нашла возможность все-таки рассказать ей о…

– О чем? – Айрис говорила спокойно, но в ней поднималась волна жаркой злобы. Понятно, на что намекала Эди. Она одна знала. И теперь пыталась подставить Айрис, помешать ее затее.

– Ни о чем, ерунда. – Эди помотала головой. – Извини, я перепутала.

Айрис, откинувшись на спинку стула, сжала и разжала кулаки, хотя обычно от жгучего нетерпения она подавалась вперед. Эди с интересом смотрела в стену, и Айрис проследила за ее взглядом, но ничего там не обнаружила. Как можно так быстро исчерпать темы для разговора с человеком, который являлся тебе во сне, по которому ты тосковала? Но не эта Эди была героиней снов Айрис, она просто внешне ее напоминала.

– Еще вопросы? – поинтересовалась Айрис.

Эди немного чопорно поджала губы:

– Все это время я много думала о тебе, но здесь и сейчас…

– Что?