Всё, чего ты хотела

– Вся эта история с полетом в космос… Айрис, ты делаешь ошибку. Хуже тех, что когда-то совершила я. Я профукала свою жизнь, но я здесь, сейчас, и родители меня простили, более или менее, и есть хорошие друзья. Мне кажется, с тобой… совсем другая история.

– Я была ребенком.

– И теперь ты так устала от жизни, что готова навсегда оставить эту планету.

– Я не устала. Просто хочу совершить что-то особенное.

– Нет особенных людей. Нет, и все тут. – Эди не отводила глаз и сидела абсолютно неподвижно. Даже не моргала. Как будто пыталась глазами что-то сказать.

Айрис ощутила болезненную дрожь внутри. Эди улыбнулась.

– Давай потом сходим куда-нибудь, выпьем? – предложила Айрис.

Эди в конце концов перевела взгляд сначала на потолок, потом на стену и снова на Айрис.

– Э-э, нет, не могу. Понимаешь, я больше не пью.

– Можно выпить кофе.

– Не думаю, что это хорошая мысль.

Тут в комнату вернулся голос Тары:

– Эдит, спасибо, что помогли нам в процессе набора. Теперь можете идти.

Эди встала. Айрис тоже поднялась, собираясь с ней обняться.

– Давай не будем, – подняв руку, сказала Эди.

– Но почему? – Айрис все не садилась.

– Потому. Не обижайся, ладно? Всего тебе хорошего, Айрис.

Шагнув к двери, Эди едва заметно махнула правой рукой. Айрис вспомнила, как они, поговорив по телефону, прощались по десять раз, прежде чем одна из них находила в себе силы повесить трубку.

– Пока, – сказала Айрис.

Эди не ответила. Кивнув, она открыла дверь и вышла.

– Спасибо, что принимаете участие в программе набора на «Жизнь на Никте», – сказала Тара. – Надеемся, этот опыт вам понравился и оказался интересным. Вскоре мы свяжемся с вами, чтобы сообщить результат. Хорошего вам дня! – На сей раз ее голос больше напоминал голос робота. Не то что на первых двух собеседованиях, когда она казалась почти человеком.

Разговор с Эди не показал Айрис в лучшем свете – слишком тяжелый груз прошлого тянулся за ней. Она была уверена, что ее отсеют. Ну что ж. Она вышла из комнаты и торопливо спустилась на первый этаж, надеясь нагнать Эди, но в здании было пусто. Улица оказалась запруженной людьми. Эди и след простыл.

Стоя в вагоне метро, зажатая чужими телами, Айрис думала, что на другой планете, в другой вселенной, мы все еще дети, и там сейчас лето, и оно будет всегда. Это и была планета, на которую она хотела попасть.

13 Прощальный пирог

Однажды в январе, в воскресенье после обеда, на пороге квартиры Айрис возник Эдди с букетом тюльпанов в коричневой бумаге. Он приехал на велосипеде, несмотря на то что на улице шел колючий снег. В Лондоне снег – редкость, и Айрис посчитала это добрым знаком. Ведь настала ее последняя зима на Земле.

– Черт возьми, как же холодно. – Он вошел в квартиру, потирая щеки. – Лица вообще не чувствую. А это тебе, малыш. – Он протянул ей букет и улыбнулся.

К тому времени Эдди уволился из «Фридом энд Ко» и работал в другом агентстве. Уже несколько недель они обсуждали, пока обтекаемо, не съехаться ли им. Но вопрос решился сам собой после того, как в четверг вечером Айрис позвонили из Лос-Анджелеса. На размышление ей дали две недели. С того дня ее не покидало ощущение безумной легкости и свободы. Ее охватило прямо-таки дембельское настроение.

– Как мило. – Взяв тюльпаны и не дав Эдди возможности поцеловать ее, Айрис повернулась и пошла на кухню, чтобы поставить цветы в вазу.

Тюльпаны – они до сих пор стоят у нее в глазах. Лоснящиеся розовые лепестки, на пару тонов темнее, чем песок на Никте.

Эдди чувствовал себя у нее как дома. Знал, где в холле оставить велосипед, чтобы не мешал соседям; где повесить шлем и куртку; где хранятся кофе, сахар, спагетти, соль и увлажняющий крем. Но скоро всему этому придет конец. Скоро он забудет все эти подробности, а потом в квартире другой женщины запомнит новые.

Как многие их сверстники, недавно он начал носить очки – от многолетнего сидения перед экраном зрение у всех постепенно ухудшалось. Очки ему шли. В них он больше походил на молодого привлекательного ученого, чем на специалиста по маркетингу. До прихода Эдди Айрис приняла душ, но уже успела покрыться маслянистой пленкой пота. Если он застанет ее в этом жутком виде, возможно, ему будет легче ее отпустить.

– У тебя все хорошо? – осторожно спросил он.

– Да. – Айрис набрала из-под крана воды, подрезала у тюльпанов стебли и поставила их в стеклянную вазу.

– По тебе не скажешь, что все хорошо.

Она расплылась в улыбке.

– Я в полном порядке! – Вероятно, не стоило так улыбаться, это сбивало его с толку. – Хочешь кофе с пирогом?

– Какой пирог?

– С орехом пекан.

– Ну давай.

Если бы у нее была гостиная, она бы попросила его подождать там, пока она варит кофе, режет пирог и шепотом проводит генеральную репетицию своего шального признания, но гостиной у нее не было, и, чтобы заглушить тишину, она включила радио. Эдди сел за стол. Кухню наполнила западноафриканская музыка, мелодичная и проникновенная. Сквозь окна струился белоснежный свет. Слишком сильно работало отопление. Айрис поставила на стол две чашки, кофейник, бутылку молока и два куска пирога и села.